Автор: Бобруйск гуру

Опубликовано

Теология Куршевеля

Древняя мистическая традиция
в ситуации постмодернизма

Василина Орлова,
“Московские новости” №23 за 2007 год
(15.06.2007)

Исихазм – особая мистическая практика в православии. Переводчик и издатель святоотеческих текстов Дионисий Поспелов рассказывает о древней традиции, ее восприятии современным миром и перспективах развития научной и богословской мысли в России.

“Никто не говорил, что будет легко”

Досье МН
Дионисий Поспелов окончил филологический факультет МГУ им. Ломоносова, аспирантуру РАН. Переводчик с древнегреческого и новогреческого, занимался исследованиями в книгохранилищах Святой горы Афон, в библиотеках Фессалоник, Афин. Специализируется на текстах палеологовского времени и эпохи исихастских споров (XIV в.). С 2000 г. подготавливает издания святых отцов и христианских писателей, основатель двух книжных серий.

интервью

Опубликовано

Мнение

Есть в ЖЖ такой khaveen . То что он написал про ЖЖ, просто стыдно читать! Перепечатал и заменил самые стыдные слова на ХХХ. Но все-равно – это ужасно. Вот что он пишет:

ЖЖ — мерзость и скука.
Самые почитаемые жж-юзеры едва ли представляют из себя что-то большее, чем мастеров ХХХ.
ХХХ не представляет никакой ценности. Он бесполезен, как кусок собачьего ХХХ, лежащий на асфальте.
ЖЖ обесценивает культуру, искусство, творчество. Хорошие вещи опошляются, едва становясь популярными в ЖЖ. ЖЖ противен тем, что является карикатурным слепком с общественной жизни страны. Жизнь в большинстве своем — полное ХХХ, а общественность — сброд идиотов. Живой журнал же — сброд праздных идиотов, а это еще мерзотнее.
Я не люблю ЖЖ за то, что он не способен вызвать даже ненависти своим долбоебизмом (здесь ХХХ или не ХХХ?). Я не люблю ЖЖ за то, что он мало отличается от любой компании среднешкольников, собравшихся полузгать семечки и ХХХ ни о чем. Я не люблю ЖЖ за его способность окарикатурить и опошлить все, что угодно. Я не люблю ЖЖ за то, как он втягивает искренних и доверчивых людей вроде моей матери, которая последние силы тратит на ХХХполемику с очередным клонированным гидроцефалом, ХХХ из сообщества «ру_сс», невольно перенимая его быдляцкие методы ведения так называемых дискуссий. Я, наконец, не люблю ЖЖ за его возрастающее влияние на настоящую жизнь, которая и так достаточно дурна.
Идите на ХХХ, ХХХ ХХХ, идите на ХХХ!

оригинал-текст впрочем здесь

Опубликовано

Пока не наступит такая минута, когда можно будет любить…

ПЕСЕНКА ЗДЕСЬ

На улице дождик, на улице слякоть, а им все ровно!
Идут они вместе, один у них зонтик, идут из кино.
Маленькая девочка маленькому мальчику задает вопрос:
«Что такое небо? Что такое солнышко? Что такое любовь?»

-А ты меня любишь? -Ага.
-А ты со мной будешь? -Ага.

* * *

Опубликовано

Она спасла мне жизнь…

…около 10 часов утра я сидел на бетонном бордюре возле общежития, девятиэтажки, заселенной разными людями и муравьями. Вдруг услышал пронзительный вопль и свист, и у моих ноги громко ударилосмь оземь нечто страшное. А в следующее мгновение я понял, что это кошка. И через две секунды я понял, что кто-то выбросил из окна кошку. Сиамскую. Я не знаю до сих пор, какой-это был этаж. Наверное 8-й. Кошка не упала сама, иначе она бы приземлилась на лапы, и преземлилась не так далеко от стены дома. Она упала боком на живот и скорее всего у нее разорвались внутренности. Слава Богу, как раз в этом месте была старая выбоина асфальта, сухая земля, сухой песочек. Мне так больно. Когда я встал на колени перед ней, она еле дышала, голова была вывернута в другую сторону, я повернул ее обратно. Глаза кошки были широко раскрыты и – как стеклянные. Я взял ладонями и держал ее голову и молча просил: “прошу, не умирай”.

продолжение…

Опубликовано

Время

Из Аркадия Драгомощенко,
стихи

Не сон, а цветение невидимого остатка, –
что проще в краю, где в глубинах глазного яблока
восходит над озером озеро.
В причастных оборотах не истончаясь – сумма форм,
вынесенных за пределы вещи,
как трещина за пределы пространства.
Погода – единственное, во что переходит время.
Паводок вечера. Петли листвы клейкой,
детские вскрики в дельте. История начиналась
безоговорочно, слухом, раковиной в пальцах.
Кровь, вкрапленная в камни,
заточенная в частицы кварца, –
вновь дарует длинную жадность корню
в этой холмистой местности: смотрим издалека:
деревья те же. Отличаются начертаньем листа,
а также степенью смерти.
Имена приходят позднее, наподобие тетрадей,
лагун, ламп, мела. Много спустя в привычной речи
«сейчас» встречается со словом «сейчас»,
Чему не сыскать ответа ни в едином молчаньи
промедлении, ни в одном отголоске безоговорочной,
призрачной, и все же – истории,
Время которой стало погодой, расширеньем предмета.
Впрочем, пока еще не решил,
где лучше глазами с тобою встречаться.
В зените?
Там зияние вселяет надежду,
совершенно-слепяще.
Либо в низинах, где ты и туман не отличны
ни в чем,
И потом, никогда стопу здесь не тронет
тропа бесшумного щебня.

Опубликовано

Стыд перед умершим

Lang Ching-shan photo, 1963.

Свободен от надежд и сожалений,
абстракция, неуловимость, нечто
безвестное, как завтра, каждый мертвый –
не просто мертвый, это смерть сама.
Бог мистиков, лишенный предикатов,
умерший не причастен ни к чему,
сама утрата и опустошенность.
Мы забираем все,
последний цвет и звук:
вот двор, который взглядом не обнимет,
вот угол, где надежду ожидал.
И даже эти мысли,
наверное, не наши, а его.
Как воры, мы на месте поделили
бесценный скарб его ночей и дней…

Борхес.