Kiryl Krasavin Enneman

Cегодня наказал сына. Бросил мне в чашку с зеленым чаем резинового человечка, пока я потерял бдительность. И смеется. Беру чашку и вижу на дне фигурку. Возмущаюсь. “Зачем ты это делал!?” – а он смеется. Эх, нет у меня чувства юмора. Захотел отшлепать его по попе, а он смеется еще сильнее. Тогда поднял на него голос. Замолк. Надулся. Сел на пол и стал сосредоточенно играть в конструктор, складывать какую-то фигуру. Позвал его “Кирилл…” – молчит. В конце концов сел перед ним на колени и стал просить прощения. “Извини, что не играл с тобой, сынок”. Вроде, отлегло у него, хотя уже не бесился. Сейчас пришел к себе домой, и продолжаю испытывать большой стыд и вину, за то, что накричал. А завтра Кириллу ровно 3 года. И подарок уже приготовлен, ждет его до завтра… У меня всегда было и будет ощущение вины перед своими детьми, поскольку они живут не со мной и видят меня редко. Точнее, это реальная вина, а не только ощущение. И потому наказывать ребенка для меня тяжело. Хотя иногда надо ограничивать баловство, капризы… Без этого не может быть воспитания. Но из меня не может быть никакого воспитателя…