Сайт Алеся Красавина
«В русском плену, так же как и в немецком, хуже всего приходилось русским».
«Одну группу под Бобруйском, шедшую в плен, я успел остановить, предупредить — и чтоб они переоделись в крестьянское, разбежались по деревням примаками».
Александр Солженицын.
«Архипелаг ГУЛАГ».
Небольшой отрывок из одного известного произведения не менее известного русского писателя: Читать далее «Как Александр Солженицын спасал «власовцев» под Бобруйском»
201 просмотров всего, сегодня нет просмотров
Возвращаясь к напечатанному…
В №49 от 1 июля текущего года в районной газете была опубликована моя статья «Забытые герои из 41-го», рассказывающая о курсантах Бобруйского военно-тракторного училища, предположительно погибших на левом берегу Березины в черте города (возле д. Зеленка).
В результате поисковых работ, которые были проведены в данном районе 3 и 4 августа бойцами 52-го отдельного специализированного поискового батальона Министерства обороны Республики Беларусь, были найдены останки двух военнослужащих Красной Армии. Обнаружены предметы амуниции, патроны в обоймах калибра 7,62 мм, личные предметы погибших.
Костные останки будут переданы городским органам власти для перезахоронения.
О проведеннии поисковых работах смотрите в фоторепортаже Ирины Рябовой на сайте «Вечернего Бобруйска».
90 просмотров всего, сегодня нет просмотров
Когда 17 июля 1924 года на территории БССР упразднили старое и приняли новое административно-территориальное устройство, был образован Бобруйский округ, который включал два района: Бобруйский 1-й и Бобруйский 2-й. И только 4 августа 1927 года 1-й и 2-й Бобруйские районы были объединены. Так что жители Бобруйщины теперь имеют полное право отмечать аж два дня рождения своего района: 17 июля и 4 августа.
Еще более интересные факты о Бобруйском районе мы находим в глубокой древности.
В IX веке по территории нашего района проходила государственная граница между княжествами: Полоцким и Туровским. Полоцкое княжество положило начало белорусской государственности, а Туровское княжество со второй половины X века вошло в состав Киевской Руси. Вот и получается, что одна часть современного Бобруйского района подчинялась Полоцку, а другая — Киеву.
В XIV столетии Полоцкое и Туровское княжества вошли в состав Великого княжества Литовского. С тех пор история Бобруйщины долгое время была неразрывно связана с историей этого когда-то великого и мощного государства.
В 1471 году «привилей» на Бобруйское староство получил князь Михаил Олелькович, который являлся младшим сыном киевского князя Олелько Владимировича (ум. 1455) и Анастасии Васильевны Московской, двоюродным племянником великого князя литовского Казимира Ягеллончика и двоюродным братом великого князя московского Ивана III Васильевича.
Будучи православным, князь Михаил Олелькович находился в натянутых отношениях с королем Казимиром IV, так как, исповедуя православие, не признавал унии с католиками. В 1481 году Михаил Олелькович организовал княжеский заговор, конечной целью которого было его возведение на великокняжеский престол. Но заговор был раскрыт и князь был казнен 30 августа 1481 года (по другой версии — в ноябре 1482 года).
Владения крупных магнатов
К 1560 году относятся первые упоминания о таких деревнях Бобруйского староства, как Бортники, Ковали, Плесы, Панкратовичи, Воротынь, Макаровичи.
В XVI веке Бобруйская волость (староство) являлось владением Великих князей Литовских и членов их семей. Позже нашими землями владели такие крупные магнаты как М. Радзивилл, О. Гаштольд, Я. Бояновский, П. Трызна, а с 1639 года — польская королева Цецилия Рената, жена короля Владислава IV.
Именно королева Цецилия организовала в Бобруйском старостве прообраз современной свободной экономической зоны. В XVII веке это называлось слобода (от слова «свобода») и регион этот был назван Королевской Слободой. Отсюда ряд названий населенных пунктов Бобруйского района, которые существуют и сегодня: Слобода, Слободка, Омеленская Слобода, Турковская Слобода…
В 1793 году, после 2-го раздела Речи Посполитой, территория современного Бобруйского района вошла в состав Российской империи, а в 1795 году — в созданный Бобруйский уезд Минской губернии.
Бобруйщину не обошли стороной войны и революции, что не помешало нашему краю сохранить богатое историко-культурное наследие и неповторимый колорит.
Алесь КРАСАВИН.
Публикация подготовлена для Бобруйской районной газеты (печатной версии) к 90-летию района.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
542 просмотров всего, сегодня нет просмотров
Публикация была подготовлена для специального проекта бобруйской районной газеты, посвященного наступательной операции советских войск в июне 1944 года.
Белорусская наступательная операция «Багратион», проведенная летом 1944 года, считается наиболее эффективной и успешной во Второй мировой войне. Наступление сыграло важнейшую роль в завершающем разгроме немецко-фашистских войск в Европе.
План стратегической операции предусматривал одновременный прорыв обороны противника на шести участках, расчленение и разгром его войск по частям.
Это был мощнейший шторм, в котором участвовали силы четырех фронтов. Общая численность войск составляла более 2,4 млн. человек, на их вооружении было 36 тыс. орудий и минометов, 5,2 тыс. танков и САУ, 6,8 тыс. самолетов. С войсками тесно взаимодействовали партизанские отряды и соединения.
Советским войскам противостояли правофланговые соединения группы армий «Север» и группа армий «Центр» — всего 63 дивизии и 3 бригады. Они насчитывали 1 миллион 200 тыс. человек, свыше 9,5 тыс. орудий и минометов, 900 танков и штурмовых орудий, около 1350 самолетов.
Немецкие войска занимали заранее подготовленную эшелонированную (глубиной до 250-270 км) оборону. Задача войск группы армий «Центр» состояла в том, чтобы прочно удерживать белорусский выступ, через который проходили кратчайшие пути к границам Германии.
Как рассказывает кандидат исторических наук, автор 7 книг по военной истории Беларуси, редактор белорусской версии интернет-портала «Историческая правда» Игорь Мельников, важнейшее значение в ходе общего наступления советских войск имела Бобруйская операция.
— В ее ходе советская армия окружила и ликвидировала важнейший опорный пункт нацистов в Беларуси — «Festung Bobruisk». Немцы готовились к обороне основательно, превращая белорусские города Витебск, Оршу, Могилев и Бобруйск в крепости. В результате операции «Багратион» советские солдаты смогли окружить в Бобруйске 9-ю армию нацистов, не дав ей прорваться на Запад. К тому же состоялся своеобразный реванш за трагедию Брестской крепости в июне 1941 года. Дело в том, что в штурме крепости на Буге и обороне немецких войск в Бобруйске участвовала 45-я «австрийская» дивизия вермахта. Многие из солдат этого воинского формирования навсегда останутся в бобруйской земле летом 1944 года, а сама дивизия перестанет существовать.
Прежде чем начать рассказ о самой Бобруйской наступательной операции, давайте узнаем, во что превратили нашу землю фашисты.
Фронт группы армий противника «Центр» растянулся от Полоцка до Рогачева, образуя большой плацдарм восточнее Днепра, и затем продолжался до Пинска, поворачивал на запад, далее на юг и у Ковеля соединялся с группой армий «Северная Украина».
При этом нацистское командование осознавало, что в случае советского наступления немецким войскам будет сложно держать оборону на столь растянутом участке фронта, поэтому немецкими генералами заблаговременно разрабатывались планы возможного отступления. Однако Адольф Гитлер не мог допустить и мысли об этом! Наперекор своему трусливому генералитету фюрер объявил белорусские города Витебск, Орша, Могилев и Бобруйск «неприступными крепостями». Причем, по плану немецкого вождя, нашему городу отводилась особая роль. Бобруйск должен был стать «смертельной цитаделью», с самой мощной обороной, какой еще не знала история.
И мир содрогнулся. Наверное, уважаемый читатель, ты слышал о лагерях смерти в районе Озаричей, куда нацисты свозили местное население, в основном женщин и детей, и заражали тифом? К сожалению, до настоящего времени историками, которые занимаются военной темой, не принято включать лагеря смерти в Озаричах в свою «повестку дня», хотя эти лагеря (их было несколько) имеют прямое отношение к созданию Гитлером неприступной «смертельной цитадели». Да, нацистами и ранее создавались лагеря смерти, но ничего подобного Озаричам еще не было в мировой истории.
В это же время, когда в лагерях смерти умирали зараженные тифом женщины и дети, а именно в феврале 1944 года, под Бобруйск прибыли и приступили к работе специальные немецкие строительные подразделения.
— Сложные фортификационные сооружения возводили именно немецкие военные строительные бригады. А вот в рытье траншей и окопов были задействованы военнопленные и местное население, — рассказывает младший научный сотрудник Бобруйского районного историко-краеведческого музея Людмила Левченя. — В целом глубина подготовленной в инженерном отношении обороны противника составляла под Бобруйском 100-110 км.
Но почему именно Бобруйск был выбран Гитлером для создания столь мощной обороны? Увы, мы не узнаем, о чем действительно думал вождь национал-социализма.
Возможно, страдающий с детства «наполеоновскими планами» немецкий фюрер вдруг вспомнил мощь Бобруйской крепости в 1812 году и то, что Наполеон даже не пытался ее покорить…
Как бы там ни было, стратегическое расположение Бобруйска на юго-восточном театре боевых действий было очевидным: город преграждал советским войскам прямой путь на Минск.
Что же из себя представлял «Festung Bobruisk»?
Первая линия обороны тянулась вдоль западных берегов рек Друть, Днепр, Птичь. Она проходила по заболоченным участкам местности и состояла из трех-четырех, а местами из пяти сплошных линий траншей, соединенных между собой большим количеством ходов. В траншеях через каждые 25-30 метров имелись пулеметные площадки, а местами были оборудованы долговременные земляные огневые точки. В 80-100 метрах от траншеи противник установил проволочные заграждения в один-два и даже в три кола. Промежутки между рядами проволоки были заминированы.
Для устройства огневых точек были использованы зарытые в землю танки. Легко вращавшиеся на 360° башни обеспечивали круговой обстрел территории.
В заболоченных местах, где рыть траншеи было невозможно, противник соорудил насыпные огневые точки, стенки которых укреплялись бревнами, камнями и засыпались землей.
В глубине было подготовлено к обороне еще четыре промежуточных оборонительных рубежа: первый — по линии Здудичи, Селище, Бродцы; второй — по линии Прудок, Чернин, Секиричи; третий — по линии Скалка, Песчаная Рудня, Моисеевка; четвертый — по линии Паричи, Кнышевичи, Романище.
Наибольшее количество траншей и самая плотная насыщенность всякого рода инженерными и взрывными заграждениями были на линии деревень Здудичи, Поганцы.
Вторая линия обороны противника представляла из себя две дуги: первая — по северному берегу оросительного канала у Орсичей и вторая — непосредственно у южных окраин города Бобруйска. Укрепления располагались в крайне сложной для наступления местности, изобиловавшей болотами и лесами, что затрудняло наступление советских войск.
Все населенные пункты в районе Бобруйска были превращены в узлы сопротивления. Вокруг самого города тянулся сплошной противотанковый ров. Подступы к Бобруйску были заминированы. На перекрестках дорог врыты танки.
Комендантом города (с сентября 1943 года) являлся генерал-лейтенант вермахта Адольф Гаман (Adolf Hamann).
«Генерал Гаман сумел создать сильную круговую оборону», — впоследствии отмечал в своих мемуарах командующий 1-м Белорусским фронтом Константин Рокоссовский.
Частный сектор на окраинах города противник приспособил к обороне, мешавшие обзору и обстрелу жилые дома были уничтожены. Улицы перекрывали железобетонные укрепления, баррикады. Город защищала сильная зенитная артиллерия. Гарнизон был обеспечен трехмесячным запасом продовольствия и боеприпасов. Одним словом, оккупанты готовились к долгой осаде.
* — Крепость Бобруйск (нем.)
Подготовка к операции «Багратион» началась еще в мае 1944 года и проходила в режиме строгой секретности. Особое внимание было обращено на дезинформацию противника. С этой целью фронтам приказали создать не менее трех оборонительных рубежей на глубине до 40 км. Населенные пункты, расположенные на советской линии фронта, приспосабливались к круговой обороне, а фронтовые, армейские и дивизионные газеты публиковали материалы по оборонительной тематике. Все это делалось с целью отвлечь внимание противника от готовившегося наступления.
В полном объеме план операции «Багратион» знали только шесть человек: Верховный Главнокомандующий, его заместитель, начальник Генштаба и его первый заместитель, начальник Оперативного управления и один из его заместителей. В войсках строго соблюдался режим радиомолчания. Перегруппировка войск проводилась с соблюдением всех мер маскировки. Все передвижения осуществлялись только в ночное время и небольшими группами.
Для того чтобы создать у противника впечатление, что главный удар будет нанесен летом на юге, по указанию Ставки ВГК на правом крыле 3-го Украинского фронта, севернее Кишинева, была создана ложная группировка в составе 9 стрелковых дивизий, усиленных танками и артиллерией. В этом районе устанавливались макеты танков и орудий зенитной артиллерии, а в воздухе патрулировали истребители. В итоге противнику не удалось ни раскрыть замысел советского Верховного Главнокомандования, ни масштаб предстоящего наступления, ни направление главного удара.
4 мая в Гомеле состоялся Военный совет 1-го Белорусского фронта, на котором присутствовали командующие, члены Военных Советов, командующие артиллерией 3-й, 48-й, 65-й армий и командующие родами войск фронта. На этом совещании была составлена наметка для последующего планирования Бобруйской наступательной операции.
Командующий войсками 1-го Белорусского фронта Константин Рокоссовский считал необходимым нанести по бобруйской группировке противника не один, а два одновременных удара, примерно равных по силе: один — по восточному берегу реки Березины с выходом на Бобруйск, другой — по западному берегу этой реки в обход Бобруйска с юга. Нанесение двух ударов давало войскам фронта, по мнению Рокоссовского, неоспоримые преимущества: во-первых, это дезориентировало противника, а во-вторых, исключало возможность маневра вражеских войск.
12 мая план Рокоссовского был отослан в Ставку Верховного Главнокомандующего. Однако прежде чем этот план был утвержден Сталиным, командующим войсками 1-го Белорусского фронта пришлось отчаянно отстаивать его.
В мемуарах Рокоссовского есть такие строки: «Окончательно план наступления отрабатывался в Ставке 22 и 23 мая.., решение о двух ударах на правом крыле подверглось критике. Верховный Главнокомандующий и его заместители настаивали на том, чтобы нанести один главный удар — с плацдарма на Днепре, находившегося в руках 3-й армии. Дважды мне предлагали выйти в соседнюю комнату, чтобы продумать предложение Ставки. После каждого такого «продумывания» приходилось с новой силой отстаивать свое решение. Убедившись, что я твердо настаиваю на нашей точке зрения, Сталин утвердил план операции в том виде, как мы его представили».
Георгий Жуков, являвшийся в то время заместителем Верховного Главнокомандующего, выступал против плана Рокоссовского, однако позже будет отрицать это в своих мемуарах. Вообще на протяжении всей войны отношения между двумя полководцами — Рокоссовским и Жуковым — были более чем натянутыми.
Однако вернемся к Бобруйской операции.
Полоса местности, по которой должна была наступать армия, ограничивалась справа рекой Березиной, слева рекой Птичь. Обе реки имели заболоченные широкие долины (3-4 км). Район был почти сплошь покрыт лесами и имел много небольших рек, болот, озер и канав, которые в значительной степени ограничивали действия наших войск, в особенности танков и мотопехоты. Большие лесные массивы и отсутствие в расположении господствующих высот сильно затрудняли наблюдение за противником и управление огнем артиллерии.
В те времена в нашем районе преобладали проселочные, песчаные, местами торфянистые дороги. При прохождении войск они быстро разрыхлялись и становились труднопроходимыми. В целом местность была удобной для обороны, но малоблагоприятной для наступления.
Рокоссовский сознавал, что, принимая решение о двух ударных группировках, он рискует допустить распыление имевшихся сил. «Действуя таким несколько необычным для того времени способом, — пишет о замысле Рокоссовского генерал Штеменко, — командующий войсками 1-го Белорусского фронта намеревался рассечь противостоящие силы неприятеля и разгромить их поочередно, не стремясь, однако, к немедленному окружению. Оперативное управление Генерального штаба учло эти соображения».
План Рокоссовского предусматривал непрерывность наступления. Чтобы избежать тактических, а впоследствии и оперативных пауз, Рокоссовский предполагал на третий день операции, сразу же после прорыва тактической обороны гитлеровцев, ввести в полосе 3-й армии для развития успеха на Бобруйском направлении 9-й танковый корпус. После того как 3-я и 48-я армии подойдут к реке Березине, Рокоссовский предлагал ввести в действие на стыке между ними свежую 28-ю армию, которая должна была быстро овладеть Бобруйском и продолжать наступление на Осиповичи, Минск.
Весь ход операции в июне — июле 1944 года на 1-м Белорусском фронте подтвердил правильность решения, которое так настойчиво защищал в Ставке Рокоссовский.
30 мая Сталин утвердил план операции «Багратион», однако дата ее начала указывалась расплывчато: 15-20 июня.
31 мая в штаб 1-го Белорусского фронта поступила директива № 220113 Ставки ВГК, в которой говорилось:
«1. Подготовить и провести операцию с целью разгромить бобруйскую группировку противника и выйти главными силами в район Осиповичи, Пуховичи, Слуцк, для чего прорвать оборону противника, нанося два удара: один силами 3-й и 48-й армий из района Рогачева в общем направлении на Бобруйск, Осиповичи и другой — силами 65-й и 28-й армий из района нижнего течения р. Березина, Озаричи в общем направлении на ст. Дороги, Слуцк.
Ближайшая задача — разбить бобруйскую группировку противника и овладеть районом Бобруйск, Глуша, Глуск, причем частью сил на своем правом крыле содействовать войскам 2-го Белорусского фронта в разгроме могилевской группировки противника. В дальнейшем развивать наступление с целью выхода в район Пуховичи, Слуцк, Осиповичи».
Наступление на правом фланге 1-го Белорусского фронта, на Бобруйском направлении, предстояло осуществить силами четырех армий: 3-й армии А.В. Горбатова, 48-й П.Л. Романенко, 65-й П.И. Батова и 28-й А.А. Лучинского.
Сегодня в открытом доступе можно найти достаточно сведений, касающихся подготовки и проведения операции «Багратион». О летнем наступлении советских войск, и в частности о Бобруйском наступлении пишут в своих мемуарах Г.К. Жуков, К.К. Рокоссовский, А.М. Василевский, П.И. Батов, А.В. Горбатов, С.И. Руденко и др.
Однако необходимо учитывать, что мемуарная литература весьма субъективна и не может быть базой для проведения исторических исследований. Такой базой являются только документальные свидетельства, многие из которых были рассекречены лишь в последнее время. В том числе речь идет о документах противника и союзников.
Подготовил Алесь КРАСАВИН.
Фото Юрия ЮРКЕВИЧА и Людмилы ЛЕВЧЕНИ.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
Наша команда:
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
418 просмотров всего, 1 просмотров сегодня
«Василий Гроссман — писатель ярко выраженного интеллектуального склада. В каждой строчке его произведений ощутимо напряжение ищущей, взвешивающей, оценивающей, вопрошающей и обобщающей, тонкой и глубокой мысли», — писал рецензент Ф. Левин в предисловии к сборнику писателя-фронтовика «Повести, рассказы, очерки» (1958 год).
Летом 1941 года Василий Гроссман был мобилизован в Красную армию, где ему было присвоено звание интенданта 2-го ранга. Военный корреспондент Гроссман замечал самые мелкие детали солдатского быта, улавливал самые тонкие штрихи характеров, складывая затем из разрозненных фрагментов путевых наблюдений потрясающую по своей глубине картину великого подвига народа-победителя. Венцом творчества писателя стала дилогия «Жизнь и судьба», которое входит сегодня в число величайших произведений о Великой Отечественной войне. Хотя само произведение, как известно, было конфисковано в 1961 году КГБ, однако, чудом сохранено, тайно вывезено из СССР на микрофильме и впервые опубликовано только в 1980 году в Швейцарии.
Предлагаем вашему вниманию главу из книги писателя «Годы войны» под названием «Добро сильнее зла», которая была написана после освобождения Бобруйска в 1944 году.
Часто в петлистой фронтовой дороге во время короткой остановки в пути, в мимолетной встрече с прохожим в лесу, в минутном разговоре у деревенского колодца, под скрип иссушенного солнцем журавля, вдруг увидишь и услышишь чудесные вещи: мелькнет перед тобой драгоценное чудо человеческой души. Иногда услышишь милое мудрое слово солдата или деревенского сердитого старика, либо лукавой и одновременно простосердечной старухи. Иногда увидишь такое, что слезы невольно навернутся на глаза, а иногда жизнь рассмешит, — и через несколько дней вспомнишь и смеешься. Сколько поэзии, сколько красоты в этих мимолетных картинах, увиденных на лесных полянах, в высокой ржи, под медными стволами сосен, на песчаном берегу речки в час ясной утренней зари, в пыли и дыму пышного, огненного заката, при свете месяца. А иногда потрясет тебя увиденное, кровь отольет от сердца, и знаешь, — страшная картина, мелькнувшая перед глазами, навечно, до самого смертного часа будет преследовать тебя, давить на душу.
Но вот, удивительное, странное дело — станешь писать корреспонденцию, и все это почему-то не помещается на бумаге. Пишешь о танковом корпусе, о тяжелой артиллерии, о прорыве обороны, а тут вдруг старуха с солдатом разговаривает, или жеребенок-сосунок, пошатываясь, стоит на пустынном поле, возле тела убитой матки, либо в горящей деревне пчелы роятся на ветке молодой яблони, и босой старик белорус вылезает из окопчика, где хоронился от снарядов, снимает рой, и бойцы смотрят на него, и, боже мой, сколько прочтешь в их задумавшихся, печальных глазах.
В этих мелочах душа народа, в них и наша война, в ее муках, победах, суровой, выстраданной славе.
Белорусская природа схожа и не схожа с украинской, и так же не схожи и схожи лица белорусских и украинских крестьян и крестьянок. Белорусский пейзаж — печальная акварель, нежные и скупые краски. Все это найдешь и на Украине — болота, речушки, сады, леса, рощи, рыжие пески и песчаную глинистую пыль на дорогах. Но нет в украинской природе этой монотонной печали. Нет в украинских лицах тихой задумчивости, нет однообразия белой и серой одежды. Белорусская земля скупей, болотистей, и она не отпустила природе столько цветов, плодородия, богатства, а человеку — красок в лице и одежде.
Но когда смотришь на выходящие из лесов полчища белорусов-партизан, обвешанных гранатами, с немецкими автоматами, с патронными лентами, обмотанными вокруг пояса, то видишь, как щедро богат белорусский народ вечной любовью к своей земле, свободе.
Вот машина привозит нас к деревне. Стоят несколько женщин в белых платках, мальчишки, старик без шапки и смотрят, как парень в рваном пиджаке, положив наземь немецкий автомат, копает заступом землю. Сколько мы уже видели на пути белых свежих крестов, повязанных рушниками, не успевшими даже запылиться, сколько мы видели открытых могил, высоких, библейски строгих стариков с развевающимися бородами, несущих на руках гробы. По этим белым крестам и открытым могилам можно видеть путь немцев.
Должно быть, и здесь хоронят кого-нибудь. Может быть, парень копает могилу своей невесте, сестре?
Но не смерть собрала здесь людей. В 1941 году, окончив семилетку, деревенский парнишка закопал свои учебники и ушел в лес, в партизаны. Сегодня, через три года, он откапывает свои книги. Разве не чудесный это символ – паренек, партизан, положивший на землю автомат, в пыли движущихся к Минску армий, бережно и хмуро, озабоченно и любовно листающий отсыревшие желтые страницы школьного учебника? Его зовут Антон. Пусть спешат к нему инженеры, писатели, профессора. Он ждет их.
А машина уже катит вперед — спешит нагнать наступающую дивизию. Как найти нашу старую сталинградскую знакомую, в пыли и в дыму, среди рева моторов, под лязганье гусениц танков и самоходок, в скрипе огромных колесных обозов, идущих на запад, в потоке движущихся на восток босых ребятишек, женщин в белых платках, угнанных перед боями немцами и теперь идущих домой?
Добрые люди посоветовали нам, чтобы избавиться от остановок и расспросов, искать дивизию по известному многим признаку — в ее артиллерийском полку идет в обозной упряжке верблюд по кличке «Кузнечик». Этот уроженец Казахстана прошел весь путь от Сталинграда до Березины. Офицеры связи обычно высматривают в обозе Кузнечика и без расспросов находят движущийся день и ночь штаб.
Мы посмеялись диковинному совету, как шутке, и поехали дальше.
В этом огромном потоке стороннему человеку все могло показаться чужим, и сам он мог почувствовать себя затерянным среди тысяч не ведающих друг друга людей. Но сторонний человек с удивлением увидел бы, что все, кто движется вперед, обгоняя друг друга, отлично знакомы между собой.
Вот пехотный лейтенант, ведущий боковой тропинкой взвод, помахал рукой сидящему на самоходной пушке юноше в шлеме и комбинезоне, и тот, улыбаясь, закивал, стал кричать что-то, не слышное в лязге гусениц. Вот обозный, в совершенно белой пилотке, с серыми от пыли бровями, ресницами, усами, кричит водителю тягача, такому же пыльному, перепачканному, и водитель, ничего не слыша, на всякий случай утвердительно кивает.
А едущие в кузове полуторки два лейтенанта то и дело говорят, указывая на проходящие машины:
— Вон майор из противотанкового полка на виллисе поехал… Аничка, не заглядывайся, свалишься… Гляди, вон Люда из роты связи! Ох, черт, как ее разнесло!.. Никитин, ты что, уже из госпиталя обратно в батальон?
Три года люди воюют плечо к плечу, и в этих мимолетных встречах, в движущемся железном потоке выражается дружество, связь всех этих пыльных, худых, загоревших офицеров, сержантов, ефрейторов, бойцов, в белых от солнца и пыли гимнастерках, с медалями на выцветших, грязных ленточках, с красными и желтыми нашивками ранений.
Мы въезжаем в лес. Сразу становится тихо, машина идет едва намеченной дорогой, в стороне от грейдера. Под широкой и прочной, точно отлитой, листвой огромных дубов, на мягкой траве, которая бывает особенно нежна и приятна в старых дубовых рощах, стоят три миловидные женщины. Тени резной листвы и светлые пятна солнца ложатся на их плечи и головы. Как прекрасен этот летний тихий час, и как горько плачут женщины, едва случайным вопросом водителя: «Какая, гражданочки, жизнь?» — затронута была их великая печаль.
Почти в каждой белорусской деревне слыхали мы о беде, постигшей многие тысячи матерей.
Недели за две до начала боев немцы стали забирать в селах детей от восьми до двенадцати лет. Они говорили, что хотят учить их. Но всем скоро стало известно, что детей держат в лагерях за проволокой. Матери шли к ним за десятки верст.
— Матки млеют, дети кричат, на колючке виснут, — рассказывала женщина.
Потом дети вдруг исчезли. Где они, что с ними? Убиты, угнаны в рабство, или, как рассказывают, их держат возле госпиталей для германских офицеров, переливают их кровь раненым немцам?
Чем можно утешить неутешное горе?
А еще через несколько сот метров пути мы увидели, как две быстрые тени мелькнули меж деревьев: две девушки, собиравшие землянику, бросились бежать.
— Эй, не бойсь, — крикнул водитель, — это не немцы, свои!
И девушки вышли из овражка, смеялись, закрывая рот платками, и смотрели, как проезжает наша машина, протягивали нам плетеные квадратные корзинки, полные земляники. Вот мы вновь въезжаем на главную дорогу, в пыль и в грохот. И первое, что мы видим, это запряженного в телегу верблюда, коричневого, почти голого, потерявшего всю свою шерсть. Это и есть знаменитый Кузнечик. Навстречу ведут толпу пленных немцев. Верблюд поворачивает к ним свою некрасивую голову с брезгливо отвисшей губой — его, видимо, привлекает непривычный цвет одежды, может быть, он чувствует чужой запах. Ездовой деловито кричит конвоирам: «Давай сюда немцев, их сейчас Кузнечик съест!» И мы тут же узнаем биографию Кузнечика: при обстрелах он прячется в снарядные и бомбовые воронки, ему полагается уже три нашивки за ранение и медаль «За оборону Сталинграда». А ездовому командир артиллерийского полка Капраманян обещал награду, если он доведет Кузнечика до Берлина. «Вся грудь в орденах у тебя будет», — серьезно, улыбаясь одними лишь глазами, сказал командир полка. По указанной Кузнечиком дороге мы приехали в дивизию.
Многих старых знакомых не нашел я в гуртьевской дивизии, многих из тех, кого знал лично и надолго запомнил по коротким встречам, и тех, о чьих великих подвигах слышал. Нет и самого Гуртьева, павшего при взятии Орла: в момент разрыва снаряда на наблюдательном пункте он телом своим закрыл командующего Горбатова. Фуражка Горбатова была забрызгана кровью генерала-солдата. Но по-прежнему неутомимо работает в дивизии гвардии полковник Свирин, артиллерист Фугенфиров, сапер Рыбкин. И часто проходят мимо тебя то офицер, то сержант, то ефрейтор с зеленой ленточкой сталинградской медали.
А на место ушедших пришли молодые, новые, и неукротимый дух павших живет в них. Здесь принято передавать оружие сталинградцев молодым героям. Пистолет Гуртьева отдан его сыну, лейтенанту; пистолет удальца-сапера Брысина носит его друг Дудников. И среди молодых саперов уже славится бесстрашный умница Черноротов.
Во время боя мы воочию убедились, что такое дружба сталинградцев. Прибежал связной и крикнул: «На артиллерийском энпе убит Фугенфиров!» Свирин, схватившись за голову, застонал, лица людей в часы победы стали темны. И все в горе растерянно повторяли: «Ах, боже мой, как же это так!» А через пятнадцать минут сообщили: Фугенфиров цел и невредим. Был в дивизии связист Путилов. Когда в Сталинграде порвалась связь штаба с полками, он пополз исправить порыв, был тяжко ранен, зажал концы провода зубами и умер. Связь продолжала работать, скрепленная его мертвым ртом. Катушка Путилова передается теперь как знамя, как орден лучшим связистам дивизии. И мне подумалось, что этот провод, скрепленный мертвым Путиловым на заводе «Баррикады», тянется от Волги к Березине, от Сталинграда к Минску, через всю нашу огромную страну, как символ единства, братства, живущих в нашей армии, в нашем народе.
Ночевали мы в лесу, в палатке дивизионного медсанбата. Утром мы увидали странную картину: по лесу от одной палатки медсанбата к другой санитары несли раненого. На носилках, умостившись у ноги раненого, путешествовали, чинно покачиваясь, два котенка.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Когда мы вошли в палатку, то увидели такую картину: раненые, лежа на носилках и на траве, наблюдали, как девушка-санитарка дразнила котят еловой веткой. Котята проделывали все, что положено им по штату в таких случаях: крались на брюхе, шли боком, распушив хвосты, прыгали вверх всеми четырьмя лапами, сталкиваясь в воздухе, валились на спину, били хвостами.
Я посмотрел на раненых, вышедших час-два тому назад из боя. Их гимнастерки и белье были истерзаны смертным железом, залиты черной, запекшейся кровью. Но их серые, землистые лица мучеников улыбались. Видимо, было необычайно значительно и важно то, на что они смотрели. Они видели смерть, и вот они увидели жизнь: ведь это говорило об их детстве и об их детях, о доме, отвлекало от страданий и крови.
Не улыбалась только девушка-санитарка, — то была нужная работа, лечебная процедура. И право же, сколько нежного и тонкого женского ума нужно, чтобы, живя в восьми – десяти километрах от боя, вечно двигаясь, возить с собой этот живой инвентарь, для того чтобы вызвать улыбку на обескровленных губах. Один из армейских старожилов, капитан Аметистов, рассказал мне, что ему часто приходится встречать в горбатовских войсках трогательную любовь к животным: один из генералов возит с собой голубя, который «пьет чай»: опускает клюв то в сахар, то в налитую для него в блюдечко воду. У уважаемого танкового командира живет еж и лукавец-кот. В полках живут прирученные зайцы, собаки с перебитыми и залеченными лапами. Один командир полка приручил даже лисицу, и она, убегая на день в лес, вечером возвращается к своему начальнику.
И снова я подумал — что в этой мелочи? Прихоть, желание развлечься? Или это говорит все об одном и том же: о чудесной, широкой любви нашего человека к жизни, к прекрасной природе, к миру, где свободному человеку надлежит истребить черные силы зла и быть разумным и добрым хозяином.
Мы въехали в Бобруйск, когда одни здания пылали, а другие лежали в развалинах.
Дорога к Бобруйску — это дорога возмездия! Машина с трудом пробивается среди сгоревших и изуродованных немецких танков и самоходных пушек. Люди идут по трупам немцев. Трупы — сотни, тысячи трупов! — устилают самое дорогу, лежат в кюветах, под соснами, в смятой зеленой ржи. Есть места, где машины едут по мертвым телам, так густо устилают они землю. Их беспрерывно закапывают, но количество трупов так велико, что с этой работой нельзя справиться в один день. А день сегодня изнурительно жаркий, безветренный, и люди идут и едут, зажимая рты и носы платками. Здесь кипел котел смерти, здесь свершилось возмездие, суровое, страшное возмездие над теми, кто, не сложив оружия, пытался вырваться по перерезанным нами дорогам на запад, возмездие над теми, кто кровью детей и женщин залил нашу землю.
У въезда в пылающий и разрушенный Бобруйск на низком песчаном берегу Березины сидит немецкий солдат, раненный в ноги. Он, подняв голову, смотрит на танковые колонны, идущие на мост, на артиллерию и самоходные пушки. К нему подходит красноармеец и, зачерпнув консервной банкой воды, дает напиться.
И невольно подумалось, что бы сделал немец летом 1941 года, когда через этот мост шли на восток панцирные колонны фашистских войск, если б на песчаном берегу Березины сидел наш боец с перешибленными ногами. Мы знаем, что бы он сделал. Но мы ведь люди, этим мы победили зверя. Фашисты воюют с детьми, женщинами, ранеными. Высший закон жизни осудил их на уничтожение. Близок день суда света над тьмой, добра над злом! Близок день полного возмездия!
И снова дорога, пыль, речушки, поля, треск автоматов в лесах.
В полуразрушенном темном сарае идет первый опрос взятых вчера вечером генералов: командира шестой дивизии генерал-лейтенанта Тайне и знаменитого палача, бывшего последовательно комендантом Орла, Карачева и Бобруйска, генерал-майора Адольфа Гамана. Здесь, в этом сарае, апофеоз «котла”.
Гайне, в солдатских сапогах, с удлиненным лысым черепом, утирает пот с красного лица, улыбается, кивает головой. Голос у него сиплый, не поймешь, от простуды ли, или от большого шнапса, которым он поддерживал в себе мужество в период коротенькой своей пятидневной боевой деятельности. Речь его многословна и неясна — то ли он все еще пьян, то ли он не умеет ясней мыслить и выражать свои мысли словами. Вспоминается, как пленный немецкий капитан жаловался несколько часов тому назад на необычайно низкий уровень генералитета последнего времени: Гитлер поставил нацистских генералов-ефрейторов на смену кастовому генералитету. И, слушая скудную, путаную, тусклую речь Гайне, думаешь: «Да, есть на что пожаловаться фашистским Гауптманам и обер-лейтенантам…» И вот начинает отвечать Адольф Гаман. Он необычайно объемистый, низкорослый старик, с большим красным лицом и тяжелыми щеками. Гитлер наградил его не то девятью, не то одиннадцатью орденами и знаками отличия; они у него и на толстой груди, и на толстом животе, и на толстом боку, поэтому их трудно сосчитать.
Ужасное чувство охватывает, когда глядишь на Гамана. Внешне он похож на человека. Руки, глаза, волосы, речь — все это не отличает его от человека. А перед глазами встают раскопанные могилы, где лежат сотни, тысячи трупов женщин и детей, похороненных живыми, трупы, у которых анатомы находили песок в легких; вспоминаешь развалины взорванного им четвертого августа 1943 года Орла, снесенный им с лица земли Карачев, еще горящий, дымящийся сегодня Бобруйск.
Вот этим же басистым голосом он отдавал приказания своим поджигателям, вот этой пухлой рукой подписывал он приказ о массовом истреблении беспомощных старцев и младенцев. Вот этой же толстой ногой в ладном сапожке он утаптывал землю над недобитыми в ямс старухами и детьми. Нет, страшно дышать одним воздухом с ним, с этим нечеловеком. Как полагается уголовнику, он все отрицает — и массовое убийство евреев, и массовые расстрелы партизан, и угон населения, и вообще всякое насилие. Раз только, кажется в Орле, был казнен мужчина за убийство из ревности. Взорвал ли он Орел? Да, но ведь всем известно, что он солдат и выполнял приказ Шмидта, командующего второй танковой армией. Да, да, он и в Карачеве выполнял приказ командования. И в Бобруйске. И вдруг он бросает быстрый, хитрый, испуганный взгляд на спрашивающих, взгляд седого жулика и убийцы, взгляд труса.
С каким отвращением, с каким брезгливым любопытством смотрит на него щуплый паренек-автоматчик в зеленых обмотках и тяжелых ботинках! Нет, хорошо, что первый допрос длился недолго, что Гамана уже увозят в тыл.
Почти одиннадцать месяцев тому назад генерал Горбатов на митинге в Орле призывал бойцов к мести, к тому, чтобы настигнуть орловского палача. Красноармейцы выполнили наказ.
Машина наша бежит все дальше среди дремучих партизанских лесов Белоруссии. Далеко за спиной уже остался Бобруйск, не так далеко уже до Минска. И все, что мы видим, все, что на мгновенье мелькает и исчезает из глаз, но навек останется в памяти, все говорит о том, что добро побеждает зло, что свет сильнее тьмы, что в правом деле человек попирает зверя.
ТАКЖЕ НА САЙТЕ:
260 просмотров всего, сегодня нет просмотров
Престольный праздник возрождающегося храма во имя положения ризы Пресвятой Богородицы прошел в воскресенье, 16 июля, в агрогородке Горбацевичи.
По благословению Преосвященнейшего Серафима, епископа Бобруйского и Быховского состоялся традиционный крестный ход от Свято-Иверского храма в Бобруйске до Горбацевичей, в котором приняли участие верующие нашего района, паломники из Минска и других регионов. Читать далее «Богородица собрала верующих»
212 просмотров всего, 1 просмотров сегодня
Зимой 1941-1942 гг. вермахт столкнулся с первыми серьезными затруднениями на Восточном фронте, и представители белой эмиграции России в Германии выступили с инициативой формирования русских национальных частей. Начав со взвода, они предполагали постепенно наращивать контингент до дивизии, а затем, выступив против Красной Армии, вызвать массовый переход ее бойцов и командиров на свою сторону. Согласно этому замыслу, соединение должно было послужить основой армии, которая поведет борьбу за освобождение России от большевизма.
Предложением эмигрантов заинтересовалось руководство немецкой военной разведки. Местом формирования был определен поселок Осинторф близ Орши на территории Беларуси, где расположился штаб будущей армии…
Командование группы армий «Центр» предоставило в распоряжение организаторов РННА несколько лагерей в Борисове, Смоленске, Рослав-ле и Вязьме, откуда на добровольных началах стали набирать военнопленных. Все вооружение у них было советского производства, а обучение личного состава велось в соответствии с уставами РККА. Руководители РННА говорили своим подчиненным, что задачей «армии» является борьба с большевизмом и еврейством за создание «нового русского государства». По данным советских партизан, до 40 процентов личного состава соединения искренне разделяли эти идеи…
В апреле 1942 г. в лагере военнопленных в г. Сувалки был организован Боевой союз русских националистов (БСРН), который возглавил подполковник В. В. Гиль (бывший начальник штаба 229-й стрелковой дивизии), принявший псевдоним «Родионов». Позже из членов БСРН был сформирован 1-й Русский национальный отряд СС, известный также как «Дружина». В задачи отряда входили охранная служба на оккупированной территории и борьба с партизанами. В состав 1—й роты «Дружины» входили исключительно бывшие командиры РККА…
1 июня 1942 г. командование группы армий «Центр» сформировало в Бобруйске 1-й Восточный добровольческий полк в составе двух батальонов — «Березина» и «Днепр» (с сентября —601 и 602-й восточные батальоны) — общей численностью свыше 1 тыс. солдат и офицеров. Формировать этот полк немцам помогали офицеры-эмигранты. Один из них, подполковник Н. Г. Яненко (Янецкий) был назначен командиром части.
К 20 июня в Бобруйске был сформирован запасной батальон, готовивший пополнение для батальонов «Березина» и «Днепр». К концу 1942 г. он был развернут в полк трехбатальонного состава. Кроме того, здесь были сформированы восточный батальон «Припять» (604-й), кавалерийский эскадрон и несколько артиллерийских батарей. При запасном полку действовала офицерская школа. В отличие от большинства восточных частей, командный состав батальонов «Березина», «Днепр» и «Припять» комплектовался из числа бывших советских офицеров, а немецкий персонал был представлен офицерами связи при штабе полка и батальонов и инструкторами в ротах.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Русская освободительная народная армия (РОНА). Была сформирована на территории России. К концу 1942 г. в ее составе имелись 14 стрелковых батальонов, бронедивизион, зенитная батарея, истребительная рота и комендантский взвод, объединенные в бригаду общей численностью до 10 тыс. человек.
В августе 1943 года подразделения РОНА были направлены в г. Лепель Витебской области. Здесь бригада получила задачу: обеспечивать тыловые коммуникации 3-й танковой армии вермахта, находившиеся под ударами партизанских соединений Лепельской зоны.
В декабре 1942 г. в районе Люблина был сформирован 2-й Русский национальный отряд СС под командованием бывшего майора НКВД Э. Блажевича. В марте 1943 г. он был объединен вместе с 1-м Русским национальным отрядом СС под руководством Гиль-Родионова в 1-й Русский национальный полк СС.
В мае за полком на территории Белоруссии была закреплена особая зона с центром в местечке Лужки для самостоятельных действий против партизан. Здесь были проведены дополнительная мобилизация населения и набор военнопленных, что дало возможность приступить к развертыванию полка в 1-ю Русскую национальную бригаду СС трехполкового состава. В июле общая численность соединения достигла 3 тыс. человек.
Бригада принимала участие в ряде крупных антипартизанских операций в районе Бегомль-Лепель. Неудачи в этих боях негативно сказывались на настроениях солдат и офицеров бригады, многие из них стали всерьез думать о переходе к партизанам, которые незамедлительно воспользовались этой ситуацией.
В августе 1943 г. партизанская бригада имени Железняка Полоцко-Лепельского района установила контакт с Гиль-Родионовым. Последнему была обещана амнистия, в случае если его люди с оружием в руках перейдут на сторону партизан, а также выдадут советским властям бывшего генерал-майора Красной Армии П. В. Богданова, возглавлявшего контрразведку бригады, и состоящих при штабе бригады белоэмигрантов. Гиль-Родионов принял эти условия и 16 августа, истребив немецкий штаб связи и ненадежных офицеров, атаковал немецкие гарнизоны в Докшицах и Круглевщине. Присоединившееся к партизанам соединение (2, 2 тыс. человек) было переименовано в 1—ю Антифашистскую партизанскую бригаду, а В. В. Гиль награжден орденом Красной Звезды и восстановлен в Красной армии с присвоением очередного воинского звания.
Основная информация о русских подразделениях вермахта на территории Беларуси представлена по данным исследования Сергея Дробязко и Андрея Каращука «Русская освободительная армия».
КИНОЛЕКТОРИЙ
В центре сюжета документальной драмы события, происходившие в Бобруйске и его окрестностях в послевоенные годы.
На территории, существовавшей в 1944-1954 гг. Бобруйской области, действовал достаточно мощный отряд «лесных братьев», состоявший как из местных полицаев, так и из бывших солдат Русской освободительной армии (РОА) и активистов созданного нацистами в Бобруйске «Союза борьбы против большевизма».
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
«Одну группу под Бобруйском, шедшую в плен, я успел остановить, предупредить — и чтоб они переоделись в крестьянское, разбежались по деревням примаками».
Александр Солженицын.
«Архипелаг ГУЛАГ».
591 просмотров всего, сегодня нет просмотров
Посвящается моей жене Тане,
которой летом прошлого года я обещал рассказать историю
одного скромного обелиска на берегу Березины.
В дневниках Константина Симонова, который с первых дней Великой Отечественной войны освещал грозные события в наших местах, на Бобруйщине, есть выписка из «Журнала боевых действий войск Западного фронта», где от 26-го июня 1941-го года была сделана следующая запись: «4-я армия продолжала отходить за Бобруйск». Это короткое предложение вряд ли может передать атмосферу отчаяния, неопределенности, горя и страха, которые царили в те дни…
…Опустели административные здания Бобруйска — город, оставшийся без власти, жил слухами. Информации о положении на фронте не было никакой. А по шоссе шла военная техника, тянулись колонны отступающих частей Красной Армии, беженцы — все стремились на восточный берег Березины, куда вели два моста — гужевой и железнодорожный. Но вскоре и мосты были взорваны. Вечером 27 июня передовые части полевых немецких войск практически без уличных боев вошли в город… Читать далее «Забытые герои из 41-го»
511 просмотров всего, 2 просмотров сегодня
Ровно полвека назад, в 1967 году, у деревни Сычково Бобруйского района был насыпан величественный Курган Славы, в основание которого заложили капсулы с землей из 70 братских могил, расположенных на территории Бобруйского района. А в начале 2000-х годов рядом с Курганом Славы появились новые памятники — Ворота Славы и 13 памятных досок: 6 — в честь Героев Советского Союза, погибших при освобождении района, и 7 — в честь уроженцев Бобруйского района, удостоенных высшего в СССР звания за совершение подвига или выдающихся заслуг во время боевых действий. Сегодня мы расскажем о каждом Герое Советского Союза, чьи имена навечно запечатлены в славной истории Бобруйщины.
В 1977 году в Минске вышла книга мемуаров «В воздухе — Яки», принадлежащая перу уроженца Бобруйского района, Героя Советского Союза, заслуженного военного летчика СССР полковника Николая Григорьевича Пинчука.
В этой книге автор воскресил яркие примеры беззаветного служения Родине, тепло и сердечно вспоминая о боевом товариществе и фронтовой дружбе советских летчиков-гвардейцев и французских пилотов из эскадрильи «Нормандия», преобразованной в ходе войны в полк «Нормандия-Неман». С апреля 1943 года и до конца войны эти полки почти постоянно располагались на одном аэродроме и крылом к крылу сражались против общего врага. Они прошли путь от Подмосковья до Кенигсберга.
Николай Григорьевич Пинчук родился 4 февраля 1921 года в деревне Буденовка ныне Бобруйского района в семье крестьянина. В 1940 году окончил 10 классов школы и Бобруйский аэроклуб. В том же 1940-м добровольцем пошел служить в Красную Армию. В 1940 году окончил 8-ю Одесскую, в 1941-м — Конотопскую, в 1942-м — Армавирскую военные авиационные школы пилотов.
Первый боевой вылет Николай Пинчук сделал в августе 1942 года.
В августе 1943-го под Ельней он совершил подвиг, протаранив вражеский самолет.
Всего в годы войны Николай Пинчук совершил 307 боевых вылетов, участвуя в 68 воздушных боях. Сбил 24 вражеских самолета — 22 лично и 2 в группе.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1945 года гвардии капитану Пинчуку Николаю Григорьевичу было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
После войны он продолжал службу в ВВС. В 1954 году с отличием окончил Военно-воздушную академию. Умер 12 января 1978 года. Похоронен на Восточном кладбище в Минске.
9 мая нынешнего года почетным гостем на праздничных торжествах в Сычково, посвященных Дню Победы, стала Лариса Холезина — дочь Николая Пинчука. Она пообщалась с руководством района, посетила районный историко-краеведческий музей. В руках у Ларисы Николаевны была книга воспоминаний отца «В воздухе — Яки», которую она привезла с собой.
Интересный факт: она родилась 19 апреля 1957 года, ровно спустя 12 лет, в тот день, когда ее отец был представлен к высокой государственной награде.
— Я очень благодарна руководству Бобруйского района за приглашение на торжества, посвященные Дню Победы. Это случилось впервые за долгие годы. Мне уже 60 лет, но не проходит и дня, чтобы я не вспоминала отца, — сказала дочь Героя Советского Союза.
(продолжение будет)
Алесь КРАСАВИН.
447 просмотров всего, сегодня нет просмотров
Среди тех, кто стоял у истоков государства Израиль, было немало уроженцев нашего города. Среди них — Берл-Янкев Кацнельсон, еврейский политик и журналист, писатель, руководитель и идеолог рабочего движения в сионизме, ближайший друг и соратник Давида Бен-Гуриона.
Берл Кацнельсон родился в Бобруйске в 1887 году в семье торговца и маскила Мойше Кацнельсона и Тейвл, дочери раввина Якова Немеца. Отец, сторонник просвещения и палестинофил, член движения «Ховевей Цион», оказал большое влияние на формирование взглядов Берла, из-за слабого здоровья занимавшегося в основном не в хедере, а дома с частными учителями. Такое образование позволило ему успешно выдержать экзамены по программе русской гимназии. Читать далее «Берл Кацнельсон. Уроженец Бобруйска, стоявший у истоков государства Израиль»
858 просмотров всего, сегодня нет просмотров