Дмитрий Цвибель. Мой папа
Председатель Петрозаводской еврейской религиозной общины Дмитрий Григорьевич Цвибель вспоминает о своем отце
Советское время никак не располагало к откровенным разговорам. Даже в семье родители мало рассказывали детям о прошлой своей жизни. Так многие и ушли, не оставив свидетельств. А эпоха была полна событиями необычайно трагичными, оставила рубцы, которые еще не скоро заживут. Даже поколение, родившееся уже после этих катаклизмов, ощущает их влияние, и, может быть, только наши дети смогут освободиться от разрушительных последствий происходившего. Но для этого нужна память, память о том, что было, чтобы попытаться разобраться в причинах, породивших столь чудовищную эпоху.
Но кроме эпохальных событий существовала и обычная жизнь обычных людей. Они не выбирали себе эпоху и жили, работали, растили детей. У них были свои горести и радости, отчаяние и надежда… Я хочу рассказать о своем отце, прежде всего, для себя и для того, чтобы оставить свидетельство своим детям. Рассказать то, что сохранила моя память, что удалось восстановить по рассказам знавших его. Это не биография, скорее – это отдельные эпизоды, впечатления, общий образ, бесконечно дорогой для меня.
Родился папа в 1907 году в Бобруйске, уездном центре Минской губернии, присоединенном в 1793 году к России от Польши в качестве местечка. В начале XIX века здесь была построена крепость, в которой евреям было запрещено строить какие бы то ни было здания. По переписи 1897 года из общего числа жителей в 34336 человек 20760 были евреи. В то время Бобруйск был центром белорусского еврейства: там находились многочисленные ешивы, талмуд-тора, два мужских народных училища (в одном ремесленное отделение), два женских общеобразовательных и одно женское профессиональное, известное книгоиздательство Яакова Гинзбурга. Бобруйск был и одним из центров Бунда. Наиболее распространенными занятиями евреев были изготовление одежды, земледелие, торговля продуктами сельского хозяйства. Папин отец был столяром. В детстве папа, имея хороший голос, пел в синагоге. В 1914 году община собрала деньги, и папа поступил в местную гимназию. Он очень гордился этим и учился охотно. Сколько он там проучился, не знаю. Помнил папа немцев, которые платили за постой.
Папины старшие сестры Блюма и Зельда, одна в 1910, другая в 1911 году уехали в Америку. Сначала их женихи поехали туда «на разведку» в трюмах каких-то, очевидно, грузовых пароходов, затем вернулись, поженились и увезли их в Нью-Йорк, поселившись в Бруклине и в Бронксе под фамилиями Горелик и Турецки. Папин старший брат Зяма в 16 лет ушел из дома, и как папа ни пытался его найти впоследствии, не смог. Читать далее «Дмитрий Цвибель. Мой папа»
Черные дыры
Александр Башлачев
Учимся пить, но в колодцах замерзла вода.
Черные-черные дыры, из них не напиться.
Мы вязли в песке, потом скользнули по лезвию льда.
Потом потеряли сознание и рукавицы.
Мы строили замок, а выстроили сортир.
Ошибка в проекте, но нам как всегда видней.
Пускай эта ночь сошьёт мне лиловый мундир,
Я стану хранителем времени сбора камней.
Я вижу черные дыры.
Холодный свет.
Черные дыры…
Смотри, от нас остались черные дыры…
Нас больше нет.
Есть только черные дыры, черные дыры.
Хорошие парни, но с ними не по пути.
Нет смысла идти, если главное – не упасть.
Я знаю, что я никогда не смогу найти
Все то, что, наверное, можно легко украсть.
Но я с малых лет не умею стоять в строю.
Меня слепит солнце, когда я смотрю на флаг.
И мне надоело протягивать вам свою
Открытую руку, чтоб снова пожать кулак.
Я вижу черные дыры.
Холодный свет.
Черные дыры…
Смотри, от нас остались черные дыры…
Нас больше нет.
Есть только черные дыры, черные дыры.
Я снова смотрю, как сгорает дуга моста.
Последние волки бегут от меня в Тамбов.
Я новые краски хотел сберечь для холста,
А выкрасил ими ряды пограничных столбов.
Чужие шаги, стук копыт или скрип колес –
Ничто не смутит территорию тишины.
Отныне любой обращенный ко мне вопрос
Я буду расценивать, как объявленье войны.
Я вижу черные дыры.
Холодный свет.
Черные дыры…
Смотри, от нас остались черные дыры…
Нас больше нет.
Есть только черные дыры, черные дыры.
«Он был чистого слога слуга…»
24 ноября ушел из жизни поэт, музыкант, певец Александр Русаков
Помню, в сентябре, когда вот так же внезапно от нас ушел руководитель музыкального театра «Слуги трех муз» Валера Кузнецов, я позвонил Саше, и мы долго говорили с ним о хрупкости этой жизни, о необходимости беречь ее, о том, что нельзя разбрасываться впустую ее драгоценными минутами. В конце разговора, чтобы проститься на доброй ноте, Саша сказал: «Ничего, Димка, поживем еще…» Убедительно так сказал.
А потом была поездка в Полоцк, его триумф на IV международном фестивале «Поэт-Артист», где с балладой, посвященной Владимиру Высоцкому, Саша уверенно взял первое место. Это был момент его душевного взлета. Помню, как, едва сдерживая радость, он рассказывал мне обо всех фестивальных перипетиях, о том, с какими интересными людьми он познакомился, как здорово было с ними общаться… Вдруг Саша на секунду замолчал и произнес уже совсем другим – тихим и неуверенным – голосом: «Может, теперь в моей жизни начнется что-то хорошее?»
Произнес так, что у меня ком подкатил к горлу. В свои сорок с небольшим Саша не был обласкан судьбой. Обладая большим талантом, он не умел «работать локтями», расталкивать других на пути к успеху. Просто честно делал свое дело и был убежден: настоящее искусство рано или поздно найдет своего собеседника.
После него остались не только замечательные стихи, не только знаменитый мюзикл «Страсти по Сервантесу». Юноши и девушки, участники студии «Авторская песня» при ДЮЦПК «Бабраня», с которыми Саша работал последние годы и которых научил отличать подлинное от наносного, – это тоже его наследие. Наверное, есть какой-то особый знак в том, что перед уходом судьба подарила Саше целых три месяца веры и надежды.
Дмитрий РАСТАЕВ
Газета «Коммерческий курьер», 28 ноября 2007 года
Не допел
24 ноября на 42-м году жизни скоропостижно скончался Александр Сергеевич Русаков — бард, поэт, актер. Он был человеком незаурядного творческого дарования, одним из немногих в Бобруйске, кто окончил актерский факультет Государственного института театрального искусства в Москве. В последние годы он руководил кружком авторской песни в ДЮЦПК «Бабраня» и вел театральную студию эстрадных миниатюр. На его похоронах было много молодых людей. Александр долгие годы в различных местах работал с детьми и молодежью, многим привил любовь к гитаре, авторской песне и поэзии.
По жизни его учителем и творческим вдохновителем был Владимир Высоцкий. Именно ему была посвящена композиция, с которой он одержал свою последнюю победу, завоевав Гран-при 4-го межрегионального конкурса «Поэт-артист», проходившего недавно под эгидой литературного объединения «Полоцкая ветвь». Вскоре после этого успеха редакция запланировала пригласить Русакова в гости в «Вечерку». Не успели…
Коллектив редакции газеты «Вечерний Бобруйск» выражает искренние соболезнования родным и близким Александра Русакова по причине тяжелой утраты.
Газета «Вечерний Бобруйск», 28 ноября 2007 г.
Памяти Александра Сергеевича Русакова
Умер Александр Русаков… В первые минуты не веришь этой страшной новости. Как-то не вяжется слово «смерть» с 41-летним человеком. Между тем это так — Александра Сергеевича больше нет…
Мы познакомились 14 лет тому назад, в дальнейшем жизнь, благодаря близости наших вкусов и творческих устремлений, постоянно нас сводила. Около года мы даже работали вместе, в одной телевизионной фирме. И мысль о том, что этот человек есть где-то неподалеку, живет в нашем городе, грела душу, давала надежду на то, что, по-видимому, есть и еще такие люди. Такие Человеки.
Александр Русаков был талантливым артистом, талантливым бардом. Выпускник ГИТИСа, Александр все же не вписался в шумную, гонорливую московскую тусовку, вернулся на Родину. Но, как известно, нет пророка в родном Отечестве, и Александр, к сожалению, не смог реализоваться в полной мере. Остались неизданными сборники стихов, диски с песнями, не сыграны роли, не поставлены пьесы (а примерно за месяц до своей смерти Александр в разговоре со мной обмолвился о своем желании заняться со временем режиссурой). И – самое главное – осталась не прожитой жизнь. Вот это трагичнее всего…
Когда хоронят артиста, аплодируют ему, его последнему выходу.
Мы аплодируем Вам, Александр Сергеевич…
Анатолий САНОТЕНКО.
Памяти друга
Александр Русаков на вечере Владимира Высоцкого. Вечер проходил 25 января этого года в городском кинотеатре “Мир”.
Фото Дениса Судника.
Говорят, что по-настоящему талантливых людей Бог забирает на небо раньше срока. Наш друг и хороший товарищ Александр Русаков ушел в расцвете сил, не допев до конца свои прекрасные песни. Саша любил и почитал Высоцкого. К сожалению, их судьбы оказались похожими в своей преждевременной, трагической развязке.
Многие бобруйчане видели или слышали на кассетах замечательные выступления Саши. Он пел сердцем, вкладывая в исполнение всего себя, как и подобает настоящему барду. Иначе не умел.
Светлый, добрый, невероятно талантливый человек, настоящий друг… Кажется, он просто вышел на минуту за кулисы, чтобы затем вновь выйти к микрофону с гитарой и продолжить… Остались его прекрасные песни и светлая, светлая память.
Газета «ТелеГраф», 28 ноября 2007 г.
Дмитрий теперь иерей
Один из самых древних и красивых таинств Православной церкви увидели прихожане Свято-Николо-Софийского храма воскресным утром 25 ноября. В этот день состоялась хиротония (в переводе с греческого — рукоположение) в сан священника Дмитрия Первия, известного многим бобруйчанам своей духовно-просветительской работой с молодежью.
Таинство рукоположения совершил Преосвященный Серафим, епископ Бобруйский и Быховский. За Божественной Литургией ему сослужили секретарь Епархиального управления протоирей Алексий Коноплев — настоятель Свято-Николо-Софийского храма и духовенство епархии. Читать далее «Дмитрий теперь иерей»
Человек доброй воли
Эх… тройка!
«Венчание»
КИРИЛЛ: детсадовские шедевры
Поцелуй мурашку, детка!
(рекомендуется читать, максимально увеличив размер шрифта данного литературного текста)
ТОМ ПЕРВЫЙ
Джек опять прислонил ее голову к своему плечу, лаская ее улыбающимся ртом.
— Для меня не было бы большего наслаждения, чем быть в вас первым, — прошелестел он ей в ухо, и мурашки затанцевали у Эми по всему телу.
В глазах его пылал такой огонь, что она похолодела.
— Ты такая красивая, — проговорил он хрипло и стал теребить большими пальцами ее уже разболевшиеся сосцы.
Нервные мурашки поползли вверх по позвоночнику.
ТОМ ВТОРОЙ
— Мои мужские органы в рабочем состоянии. Ты даешь мне знать, что тебе надо, раньше, чем понимаешь сама.
Мэри бросила быстрый взгляд на расписанный херувимами потолок и произнесла краткую молитву.
Луна была где-то высоко.
Бесконечное жужжание насекомых и щебетанье птиц в сочетании с воздействием пищи и вина убаюкали ее до состояния свинцового оцепенения.
Джек стал медленно покрывать поцелуями и ласками все извивы ее живительного тела.
Ласкающие руки двинулись по ее телесным очертаниям.
Она не проявила ни малейших признаков, которые можно было бы интерпретировать как нежелание подвергаться дальнейшим эротическим действиям с его стороны.
Она знала теорию, но реальность отличалась от того, что рисовало ей воображение девственницы. Реальность оказалась больше. И тверже. И обладала собственными желаниями. У нее закружилась голова при мысли о том, в каком месте эта реальность сегодня с неотвратимостью окажется в конце концов. Джек обхватил ее ягодицы и глубоко вонзился в нее, заполняя все одинокие уголки, пустовавшие слишком долго.
Селина стенала, больше не напрягая мозг.
«Какая жалость, эх, ну какая жалость, что она не успела вовремя вернуться домой и вздрючить колготки!» Она закрыла глаза, он тоже. Взор его затуманился, и голова чуть-чуть закружилась. А потом, словно по волшебному велению, глаза их закрылись, и они дружно вздохнули.
ТОМ ТРЕТИЙ
Ей хотелось умереть, но вместо этого она уснула.
ТОМ ЧЕТВЕРТЫЙ
Грейс почувствовала, что ее соски набухли. Это новый шаг в их отношениях.
В глазах горело пугающее знание цели. Если он в нее войдет, то войдет и в сердце, и тогда она будет любить его вечно и безнадежно.
Он вошел в нее, чудесным образом заполнив ее целиком.
Прикосновения его волосатых ног к ее ногам вызывали в Грейс дрожь восхищения.
— Простите меня, – сказал он так напряженно, как будто удерживал несущуюся лошадь.
Она заморгала глазами.
Она хотела его почти неприлично.
Он прильнул к ее губам так неистово, что она потеряла дар речи. Улыбка, словно маска, закрыла ей лицо.
Ее бросало в жар от нетерпения. Словно затерявшись в эротическом тумане, она ощущала, как ее кости плавятся и все тело превращается в желе.
Он проник глубоко в ее тело, и она почувствовала, как оно набухает.
Глубоко в его груди она услышала смех.
Мужские пальцы гладили ее голую кожу.
Он положил руку ей на живот, ощущая толчки и рябь.
Эми даже прижала ладонь к губам, чтобы поскорее подавить промелькнувшую мысль.
Улыбка на ее устах становилась все шире с каждой секундой приближения оргазма. И ВОТ ОНА СТАЛА ТАКОЙ ШИРОКОЙ, ЧТО ВЕРХНЯЯ ЧАСТЬ ГОЛОВЫ ХРУСТНУЛА И ОТВАЛИЛАСЬ ОТ ОСНОВНОЙ ЧАСТИ ТЕЛА.
«Чего она действительно хочет? Просто секса или чего-то более глубокого?»
ТОМ ПЯТЫЙ
Она то и дело коротко взглядывала на него, словно желая убедиться, что он не отвлекается. Он не отвлекался ни на секунду. Он набух, отвердел и был готов для нее еще до того, как она дошла до средней пуговицы на его рубашке. Теперь он стоял перед ней обнаженный над кучкой одежды, давая ей возможность смотреть на него сколько угодно.
Она почувствовала слезы в носу и в горле.
Одним мощным толчком он вошел в нее, и она застонала, восхищенная его точностью.
А потом его твердые губы и язык вновь нашли ее рот и навсегда оставили на нем свое клеймо.
Сможет ли он разглядеть в темноте, как четко вырисовывается грудь через тонкую футболку и как мурашки бегают по коже?
ТОМ ШЕСТОЙ
Ее соски стали такими твердыми, что до боли пронзали его грудь.
Она превратилась в одну-единственную огромную мурашку и сказала «да».
ТОМ СЕДЬМОЙ, ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ
Мышцы его напряглись, и с низким рычанием он наконец опустил вниз свою руку. И дотронулся там, где ее не трогал еще ни один мужчина. Она замерла. И уже открыла было рот, чтобы запротестовать, но (РТА НЕБЫЛО!) тут он потрогал пальцем трепещущий цветок с мягкими лепестками. Цветок, сейчас обильно смоченный росой и открытый солнцу…
Толпы наивных бедняков считают, что ради такой жизни стоит умереть.
— Возьми меня рукой… — очень вежливо попросил он и усмехнулся. — В этих замках как-то холодновато.
КОНЕЦ
…Вы прочитали краткое содержание библиотеки серии «1000 современных бестселлеров».
________________
*ЗАГЛАВНЫЙ РЕГИСТР – мой, заглавие тоже мое, остальное, прошу простить, мне самому сочинить не было дано, говорю честно – откровенный плагиат)))
© Copyright: Алесь Красавин , 2004