Почти Лолита: история Greensnail

Хорошо.

История моя еще не окончена :-) , потому начну с сакраментального “продолжение следует…” Надеюсь, оно действительно последует, потому как человек всегда живет надеждой. Она единственная питает и дает силы просыпаться по утрам.
Итак, мне 39.

Ужасная цифра, не правда ли? Я и сам не верю, но куда денешься…
Помнится еще в школе я думал, как здорово — нашему поколению выпало жить на рубеже веков. Каким он будет 2000-й год? Что принесет? Кем стану я, каким буду — ведь мне к тому моменту исполнится 32. Взрослый, самостоятельный человек… Это казалось невероятным.

Но вот уж и новый век наступил, а с ним и новое тысячелетие… Ушла целая эпоха, сменились стили, музыкальные кумиры, модные течения. Возникли технологии, казавшиеся тогда фантастикой.

Я рано женился — в 21 год. С моей будущей супругой я познакомился, когда ей еще не было и 15-ти. Было влажно-пляжное лето 1985-го, и я как раз окончил школу. Встретил ее в собственном дворе. Как водится, стали свиданькаться, и вскоре не могли и дня прожить друг без друга. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что это было самое счастливое время.

Через год я ушел в армию. Служили тогда не полтора года, как сейчас, а два. И все это время моя девушка меня верно ждала. Мог ли я не вернуться к ней? Тогда для меня все было ясно. Хотя, признаться, за время службы я стал по-иному смотреть на многие вещи и по другому расставлять жизненные приоритеты.

После моей демобилизации мы встречались еще некоторое время, а вскорости отнесли заявление в загс: кое-кто третий решил нас обоих поторопить с известными формальностями.

Сейчас моей дочери уже семнадцать (привет, Соня, еще не заснула от скуки?) Так что, вы — ровесницы. Уже два года я разведен, хотя наш брак “приказал долго жить” много раньше.

Причина банальна — жену “увел” другой мужчина. Справедливости ради, нужно заметить, что всепоглощающей страсти к своей супруге я к этому моменту уже не испытывал. Все же семейная жизнь — суровое испытание. (Вот почему, кстати, я настойчиво призываю тебя не торопиться замуж).

Итак, добро пожаловать в настоящее! На дворе конец свежераспакованного десятилетия, и из маршрутки жизнерадостно вопит Дима Билан. А я как Дункан Маклауд устало вглядываюсь в юное лицо нового века и ловлю себя на мысли, что все это уже однажды было, возможно, лишь в другой аранжировке.

У меня есть жизненный опыт, хорошее образование, престижная работа, я неплохо обеспечен. Всего этого я достиг сам, без постронноей помощи. Я успел побывать во многих европейских странах и, что называется, “видел мир”. Я вовсе не ретроград, разбираюсь в компьютерах и хорошей музыке, сижу часами в интернете, люблю кино и умею поддержать беседу.

Вот только не с кем.

Удивительное дело, я лишь недавно открыл для себя, сколь много вокруг одиноких людей! Женщины, мужчины, они бредут после работы в свои дома, волоча за собой гнетущий груз своей неустроенности, бряцающие кандалы своего одиночества.

Я стал ненавидеть дни рождения и всякое упоминание о возрасте. И даже Новый год — некогда самый желанный хвойно-мандариновый праздник — сейчас вселяет тихий ужас при мысли о том, что придется встречать его в компании новогодней елки.

Однако, не все так мрачно.

Четыре года назад на горизонте появилась девушка. Она вошла, робко озираясь, хлопая ресницами из-под белокурой челки. Вчерашняя школьница, она напоминала мне пушистого цыпленка, и мое отношение к ней было соответствующим — иронично-покровительственным. Долгое время я просто не вопринимал ее всерьез, а временами и вовсе не замечал. К тому же в это время я еще был женат.

Довольно скоро птенец оперился и превратился в прелестное юное создание с аристократической походкой на шпильках и своеобразным неброским очарованием.

Четыре раза февральская слякоть сменялась июльской жарой…

Как зацепило, не помню. Мы начали общаться — как ни странно, вначале через аську, хоть и виделись каждый день. Постепенно, я с удивлением обнаружил ее интерес к своей персоне. Кино, театр, прогулки под зонтиком… Крышу рвануло со скоростью урагана, сравнявшего с землей Нью-Орлеан.

Весну и начало лета я просыпался и засыпал с мыслями о ней. Ее имя стало самым прекрасным сочетанием звуков в природе и слышалось мне повсюду — в шелесте листвы, в пении цикад, в шуме летнего ливня. Я поразился тому, что могу переживать чувства, которые испытывал в первый и последний раз в жизни семнадцать лет назад. Я буквально тонул в ее огромных зеленых глазищах, и не было ни сил, ни желания сопротивляться… Все доводы разума и соображения о том, что 17 лет разницы — это не шутка, были безжалостно отброшены.

Увы мне, увы… Все же Дункан Маклауд лоханулся со своим мудацким мечом. Девушки нынче не те, что раньше. Они могут встречаться с вами, они могут смотреть на вас с поволокой, они могут даже обнять вас в романтической обстановке… Но тут же безжалостно вонзят стилет под ребро: “А знаешь, у меня есть любимый человек, я собираюсь за него замуж. Мы можем быть только друзьями”.

Вот, ты только что летал, чертя крыльями синеву… Р-раз! И ты уже лежишь мордой в пыли и слышишь, как сердце отсчитывает последние удары.

Сейчас осень. Дожди зарядили. Я курю на балконе, а по стеклу каплями стекают огни ночного города.

Между сигаретами пишу этот бред. Хорошо бы успеть, пока пачка не опустеет.

Почему? Зачем?

Мне отчего-то жаль эту девочку Соню, хотя я вовсе ее не знаю.

Просто она влюблена, и я ей сочувствую. Я ведь тоже влюблен. Безо всякой надежды, без оглядки и безо всякой глупой жертвенности. Мне тоскливо и одиноко без той единственной, о ком не перестаю думать, хоть пытался забыть тысячу раз. Безумно хочется уткнуться мокрой щекой в воротник ее пестрого свитера, который, ск лову, ей очень к лицу, видеть, как ее локоны сбегают по плечам…

Ну, да ладно. Друзья, так друзья…

Вот и получается, что нет ровно никакой разницы — семнадцать тебе или сорок.

Ищи, Соня, свою “половинку”, которой ты будешь нужна, как воздух.
Потому как без воздуха человек умирает.