Трое вошли в подъезд (один из них знал код двери); поднялись на площадку последнего этажа, где, в полутьме, было тепло и спокойно. Расположились на полу, и на свет Божий извлекся полупрозрачный пакет — он, шелестя нежно, развернулся, пристроенный между ног младшего, из него показались шприцы. И было молчание, и такое молчание троих ребят значило, что готовятся они к самому важному. И в этом всеобщем молчании вдруг раздался человеческий кашель. А потом из угла, противоположного тому, где сидели подростки, поползли шорохи.
Сначала встал Юрик и, подойдя, сказал через пару секунд спокойным голосом остальным:
— Бомж, сука, дрыхнет.
— Пусть сука, — раздался ответ Димона.
Юрик вернулся и уселся на прежнее место.
Но тут встал Малой — кличку такую парень получил в своем дворе лет с двенадцати, а всё оттого, что роста в нем было полтора метра. Малой подошел к бомжу, и долго стоял над ним, напряжено застыв.
— Ты чего? — спросил Димон через пару минут.
— Ничего — ответил Малой, не меняя позы.
— Статуй еб…ный, сюда иди! — это был голос Юрика.
— Здравствуй, Витенька, проходи, моя ягодка, я сейчас! — такими ласковыми словами встречала Малого бабушка — даже сейчас, когда Ягодка уже закончил школу и думал, что делать дальше. Бабушка, бабушка. Она одна его понимала и всегда была своему внуку рада. С бабушкой было всегда тепло, спокойно, и хотелось стать таким маленьким-маленьким, лечь с ней в кроватку, прижаться, и слушать ее истории. Зачем же только сказки? Бабушка рассказывала о дедушке, и о том, как жили раньше люди в деревне, из которой была она родом, и о танцах в соседней деревне. На танцах тех и познакомилась бабушка с дедушкой. У них родился сын, «Твой папа», всегда добавляла она. И про папу тоже рассказывала бабушка.

Когда на следующий день Витя пришел из школы, дома была мама. Она приехала из командировки.
— Здравствуй, Витя, — сказала она и поцеловала сына в лоб, а потом добавила:
— Скажи папе, что если он еще раз домой притащит в дом кота, а его выставлю за дверь вместе с ним!
Витя побежал в спальню. Закричал оттуда:
— Мама, где он?
— А ну перестать! Говорю сразу, прекратить этот зверинец у меня в доме!
— На, получи, гандон! — и третий беспощадный удар ногой бомж принял в живот.
— Э, бля, харэ мочить! — раздался голос Юрика.
Малой, наконец, отошел от тела.
— Пойдем отсюда, — сказал он.
— Тебе чо, бомж мешает? — спросил Димон.
— Пойдем, — уже с просьбой в голосе и какой-то жалостью повторил Малой. — Пойдем, а то я его убью…
Димон встал. Юрик тоже поднялся, нехотя. Стали спускаться. И у самой двери вдруг спросили, почти одновременно:
— А кто это был?.. Ты знаешь его?..
— Отец, — тихо ответил он.