30 октября на 58-м году жизни не стало Владимира Романовского, бывшего бобруйского мэра. Оп руководил городом с 1994-го по 2000-й. Вместе с ним Бобруйск вошел в новый век.
Читать далее «Он был известен как «красный» мэр»
Старый склеп
Рукопись Р.
«Д…ничское» кладбище облюбовали вороны, причем с каждым годом их обитает там все больше. А ведь было время, когда ворон не было, говорят старики. Я не знаю, верить им или не верить, потому, что при мне вороны уже были. Другое дело, не так много.
Мне было лет двенадцать или тринадцать, когда произошла эта удивительная история.
Я пошел на кладбище — один — и залез в полуразрушенный склеп. Почему-то я верил, что совершу тем самым некий подвиг, важный для укрепления моего духа, чтобы потом уже совершенно бесстрашно дать сдачи одному врагу, живущему в соседнем дворе. Старый склеп находился в центре кладбища, вокруг него, поросшего мхом, разросся кустарник, а несколько высоких сосен смыкались над ним своими куполами, так что даже в солнечный день здесь царил полумрак. И было тихо, тихо. Читать далее «Старый склеп»
Прожито для вечности
“…если бросился вперед, беги до конца. Лупят ведь и по задним. И есть по крайней мере хоть какой-то шанс – у бегущего впереди, вперед”.
Романтика первопроходцев, максималистов, идеалистов наивна на фоне времен победившего мещанства, когда предлагается самой глобальной проблемой считать “Кто пойдет за “Клинским”?”… Романтика, свойственная знаменитому поколению шестидесятников с их “Кто, если не ты?”…
Он и был шестидесятником, человек, сказавший приведенные в начале строки. Одна из его книг так и называется – “Мы – шестидесятники”. Но вот что интересно… Шестидесятые давно позади. И вообще скоро будет уже десять лет, как человек этот ушел из жизни. Но имя его – на слуху, и вообще иногда складывается впечатление, что он живет, действует, высказывает свое мнение о событиях и явлениях сегодняшнего дня, у него по-прежнему есть друзья и недруги, о его личности спорят, его творчество осмысляется… Читать далее «Прожито для вечности»
Юность Прокопа
Посетив ставшее Александру Прокопенко последним пристанищем скромное деревенское кладбище в сосновом лесу в 15 километрах от Бобруйска, я испытал то, что испытывает каждый человек, впервые сюда попавший. Не волнение, не грусть – шок. Читать далее «Юность Прокопа»
Бобруйский уезд
Бобруйский уезд — административная единица в составе Минского наместничества, Минской губернии Российской империи и Белорусской ССР, существовавшая в 1793—1924 годах. Центр — город Бобруйск.
Был образован в 1793 году после 2-го раздела Речи Посполитой. В 1795—1796 годах относился к Минскому наместничеству. В 1921 году Минская губерния была упразднена и уезд перешел в прямое подчинение Белорусской ССР. Читать далее «Бобруйский уезд»
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Часть 3-я
Предисловие
Пролог
Главы 1-5
Главы 6-10
Главы 11-15
Главы 16-19
Главы 20-23
Главы 24-26
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Средний ящик письменного стола, на котором стоял, скрестив на груди руки, металлический Наполеон и дымилась окурками пепельница в виде срезанного сверху черепа, был плотно заполнен фотографиями с печаткой на обороте «Фото Погосткина».
Среди них как-то мелькнула небольшая любительская фотография. На ней — мой отец и мальчик в матроске с яблоком в руке. Река и крепость.
Мальчик в матроске — это я.
Когда это было? Неужели раньше того, что я помню о нас с ним? И какое самое раннее воспоминание о нем?..
Может быть, то, когда моя молодая мама, стремясь быстрее избавить сына от детского недуг а, уговорами скормила мне лошадиную дозу сантанина (было такое ядовитое лекарство), а потом, взяв за руку, повела к еще не выгнанным из своего дома Шмулу и Нехаме, туда, вниз по Шоссейной. Читать далее «Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Часть 3-я»
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Часть 4-я
Предисловие
Пролог
Главы 1-5
Главы 6-10
Главы 11-15
Главы 16-19
Главы 20-23
Главы 24-26
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Апрель нагнетал соки в старые тополя, радостно горланили грачи, и выкатившиеся из сумрака гаража пожарные «АМО» грели на солнце красные бока.
Апрель растапливал последние залежи снега, и они, превращаясь в ручьи, вырывались из подворотен и весело мчали среди булыжников переулка в сторону базарной площади. Переулок был украшен старинным зданием с каланчой и древними тополями. Как-то случилось, что в пору всеобщих переименований переулок, упираясь своим началом в бывшую Скобелевскую, названную улицей Карла Маркса, так и остался по-прежнему Пожарным переулком. Наверное, слишком силен и необходим был извечный голос пожарного колокола и могуч и стоек дух лошадей, помп и развешанных для просушки рукавов.
Лошадей давно сменили краснобокие пожарные машины, но в нижнем этаже старинного здания с каланчой, в прохладном депо, пропахшем бензином, еще угадывался воздух конюшен и чудилось конское ржание. Пожарных машин было три, и они были гордостью пожарников города. В зимнюю скользкую пору для надежности на колеса машин наматывались цепи, и, лязгая ими и колотя учащенно колоколами, машины мчали по растревоженному городу. Читать далее «Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Часть 4-я»