…она смотрела вдаль, у ног ее плескалась пена. А вода в этом озере была черной.
Она ступила в эту воду, замерла на миг, снова сделала шаг, снова застыла, и еще один шаг — так она стала отдаляться от меня.
Я был заворожен плавностью и гибкостью движения ее позвонков — они несли в себе миллион аккордов, они играли в натянутых струнах кожи… Все что угодно могла сделать она со своим лицом, но спина сохранит правду. Спинку не скроешь. Ей было семнадцать, не больше. Это значит, ей неведомо было еще иное измерение жизни… Я душил слезы в горле, пока не увидел мать — она распахнула облака далеко в небе над озером, озарила мир светлой ясностью, и я разрешил быть слезам. Так отворились четвертые врата.
Она ступила в эту воду, замерла на миг, снова сделала шаг, снова застыла, и еще один шаг — так она стала отдаляться от меня.
Я был заворожен плавностью и гибкостью движения ее позвонков — они несли в себе миллион аккордов, они играли в натянутых струнах кожи… Все что угодно могла сделать она со своим лицом, но спина сохранит правду. Спинку не скроешь. Ей было семнадцать, не больше. Это значит, ей неведомо было еще иное измерение жизни… Я душил слезы в горле, пока не увидел мать — она распахнула облака далеко в небе над озером, озарила мир светлой ясностью, и я разрешил быть слезам. Так отворились четвертые врата.
http://www.proza.ru/texts/2005/10/09-35.html