В последние два десятилетия освещение исторической тематики в российской публицистике было пропитано духом полемики. К сегодняшнему дню многие темы, накалявшие общественное сознание в годы «перестройки» и либеральных реформ, потеряли былую остроту. Многие, но не все. Одной из самых полемичных остаётся проблема политических репрессий 1937 года. Читать далее «Скрытый смысл 1937 года»
Из прошлого в будущее
Владимир Иванович Глинский — машинист экскаватора Бобруйского ДСК — работает на стройке Ледового дворца с сентября прошлого года. Кроме лошадиных подков, Владимир Иванович нашел пулемет и несколько немецких касок. А недавно машинист экскаватора задел случайно ковшом и вскрыл подземный ход, ведущий прямо под… Ледовый дворец. Нашел, можно сказать, дорогу. Из прошлого — в будущее.
Совсем не зимняя пора — оттепель в декабре. Разве что пернатым нынешняя погода приносит несказанную радость. Тысячи птиц на черной, оттаявшей от снега перепаханной земле встретили нас на подходах к главной стройке Бобруйска — Ледовому дворцу. Вот взревел где-то в стороне мотор мощного трактора, и огромная стая ворон, дружно каркая, поднялась в небо. Читать далее «Из прошлого в будущее»
Дмитрий Цвибель. Мой папа
Председатель Петрозаводской еврейской религиозной общины Дмитрий Григорьевич Цвибель вспоминает о своем отце
Советское время никак не располагало к откровенным разговорам. Даже в семье родители мало рассказывали детям о прошлой своей жизни. Так многие и ушли, не оставив свидетельств. А эпоха была полна событиями необычайно трагичными, оставила рубцы, которые еще не скоро заживут. Даже поколение, родившееся уже после этих катаклизмов, ощущает их влияние, и, может быть, только наши дети смогут освободиться от разрушительных последствий происходившего. Но для этого нужна память, память о том, что было, чтобы попытаться разобраться в причинах, породивших столь чудовищную эпоху.
Но кроме эпохальных событий существовала и обычная жизнь обычных людей. Они не выбирали себе эпоху и жили, работали, растили детей. У них были свои горести и радости, отчаяние и надежда… Я хочу рассказать о своем отце, прежде всего, для себя и для того, чтобы оставить свидетельство своим детям. Рассказать то, что сохранила моя память, что удалось восстановить по рассказам знавших его. Это не биография, скорее – это отдельные эпизоды, впечатления, общий образ, бесконечно дорогой для меня.
Родился папа в 1907 году в Бобруйске, уездном центре Минской губернии, присоединенном в 1793 году к России от Польши в качестве местечка. В начале XIX века здесь была построена крепость, в которой евреям было запрещено строить какие бы то ни было здания. По переписи 1897 года из общего числа жителей в 34336 человек 20760 были евреи. В то время Бобруйск был центром белорусского еврейства: там находились многочисленные ешивы, талмуд-тора, два мужских народных училища (в одном ремесленное отделение), два женских общеобразовательных и одно женское профессиональное, известное книгоиздательство Яакова Гинзбурга. Бобруйск был и одним из центров Бунда. Наиболее распространенными занятиями евреев были изготовление одежды, земледелие, торговля продуктами сельского хозяйства. Папин отец был столяром. В детстве папа, имея хороший голос, пел в синагоге. В 1914 году община собрала деньги, и папа поступил в местную гимназию. Он очень гордился этим и учился охотно. Сколько он там проучился, не знаю. Помнил папа немцев, которые платили за постой.
Папины старшие сестры Блюма и Зельда, одна в 1910, другая в 1911 году уехали в Америку. Сначала их женихи поехали туда «на разведку» в трюмах каких-то, очевидно, грузовых пароходов, затем вернулись, поженились и увезли их в Нью-Йорк, поселившись в Бруклине и в Бронксе под фамилиями Горелик и Турецки. Папин старший брат Зяма в 16 лет ушел из дома, и как папа ни пытался его найти впоследствии, не смог. Читать далее «Дмитрий Цвибель. Мой папа»
Красная плесень
Родиться в Бобруйске
За четыре с половиной года, с тех пор как раввин Борух Ламдан с семьей приехал в Бобруйск, сделать удалось немало. Идет реконструкция синагоги, собирается миньян, члены общины получают кошерное питание
Раввин Ламдан отлично осознает, что город, где ему выпало быть посланником Любавичского Ребе, — непростой, с глубокой еврейской историей и богатыми традициями. И даже река Березина, на берегу которой стоит Бобруйск, берет начало не где-нибудь, а в Любавичах. Значит, в эти воды когда-то окунались любавичские цадики. Об этом в фундаментальной статье Ильи Карпенко о еврейском Бобруйске.
Если бы вы имели счастье родиться в Бобруйске, вы бы поняли, что такое Театр. А что такое Театр? Это все, как в Жизни, только чуть-чуть красивее…
Бобруйск жить не мог без ярких, многоцветных декораций. Бобруйск любил красить небо в цвет Мечты, траву – в цвет Любви, а дома – в цвет Надежды. Население города составляла неповторимая театральная труппа — балаголы и сапожники, портные и медики, столяры и парикмахеры, извозчикии портные, ассенизаторы и сумасшедшие…
(Леонид Коваль «Стон»).
Этот город выделяется даже среди белорусских городов и местечек, всегда отличавшихся большим еврейским «контингентом». Судите сами, например, в 1932 году из 62 тысяч жителей города 40 тысяч приходилось на еврейское население. И тенденция сохранялась всегда: в разное время евреи составляли значительную – до 70 % и более – часть бобруйских жителей. Сегодня их здесь много меньше, чем когда-то. Но они есть! И еврейская жизнь в славном городе Бобруйске, к счастью, не замерла. Читать далее «Родиться в Бобруйске»
Про наш богатый внутренний мир
(Народные легенды Полесья)
Cмерть Есенина
Из интервью доктора медицинских наук, профессора Федора Александровича Морохова журналисту Николаю Леонтьеву:
– Чем Вы руководствовались, когда пришли к заключению о насильственной смерти Сергея Есенина?
– В моем распоряжении была посмертная маска, история болезни, заключение о смерти, различные фотографии, многочисленные труды есениноведов и литературоведов, воспоминания друзей и недругов Есенина. Строго научный медицинский анализ позволил установить не только посмертные, но и прижизненные повреждения тканей и органов тела поэта, с одной стороны, и, с другой, – показал поверхностность и, возможно, умышленную предопределенность результатов судебно-медицинской экспертизы, проведенной непосредственно после смерти поэта.
Уникальные находки
Житие партизана Ивана Кузнецова
Я, Иван Кузнецов, 1923 года рождения, уроженец города Бобруйска, в настоящее время проживаю в деревне Радюкино Медынского района Калужской области, где расположен дом-интернат для престарелых людей. Могу рассказать о себе всю только правду, какую помню, а помню её хорошо и выдумывать не могу. Потому что я давно инвалид второй группы по общему заболеванию и даже был освобождён от воинской службы по причине сильных резей в животе, особенно когда начал бежать марш-бросок с полной амуницией, то пробежал двести метров — и приключились сильные рези, а когда сделали рентген, то увидели язву на желудке и списали вчистую. Это было ещё во время начала войны. Поэтому на фронт я не попал. Но героические подвиги в тылу врага не один раз совершал. Это было в партизанском отряде имени Кирова, не далеко от Бобруйска. Читать далее «Житие партизана Ивана Кузнецова»
На дне
Она родилась на закате, где-то на краю земли, и хвост кита, бьющий по глазам, стал ее первым воспоминанием.
Иногда в дом слепой, где стояла лишь дубовая кровать, украшенная омелой, да деревянная скамья, заходили испить воды странники . Они пили воду из ведра, стоящего на пороге, а глаза их смотрели на хозяйку дома, лежащую на кровати, на губы ее, алые и влажные.
Интуиция иногда указывает нам на некоторые странности, и среди них слова и мысли, позволяющие стряхнуть пыль и увидеть истинную красоту, однако, каждый, кто приходил в этот дом испить воды, говорил на прощание слова тяжелые и пустые, как бочка для дождевой воды в том краю, где забыли, когда был последний дождь . Слепая отвечала движением руки или головы, и человек уходил от нее, убежденный в том, что были услышан и прощен.
Никто не знает, сколько прошло лет, но однажды случился миг, — и святая запомнила этот миг навсегда — в дом зашел иноземец, он держал в руке цепочку, по краям которой висели души. Две души на цепочке.
Этот человек осторожно положил цепочку рядом с ведром, взял кружку, зачерпнул воды и стал пить. Глаза его в это время смотрели на хозяйку дома. Она почувствовала его взгляд, повернула голову и сказала: «Ты очень смелый, ты выпустил из рук своих цепочку. Ты не боишься?». Странник продолжал пить воду, будто не слышал ее слов. Он выпил всю воду из кружки, потом набрал из ведра еще одну кружку воды и выплеснул ее на пол.
— Я знаю, что для твоих глаз это только одна капля, но прими ее, это все, чем я могу отблагодарить тебя, — сказал он.
Она провела ладонью по своему лицу и по седым волосам. Все лицо ее и волосы стали влажными. Она была красива.
— Прими же и от меня знак благодарности — произнесла она медленно и тихо, — возьми цепочку, которая лежит на дне ведра.
Прошли века.
Теперь в том краю растут леса, которые пересекают множество дорог; к лесам вплотную подступила цивилизация. Только этот уголок березовой рощи, с бьющим родником из-под земли — словно нетронутая чаша на этом земном пиру. Место считается святым и зовется Прощей.
Кто-то приходит испить воду из родника Прощи*, чтобы излечиться от глазных болезней, кто-то прибегает сюда в надежде вернуть домой свою заблудшую душу, кто-то — получить прощение, как шанс дотерпеть до зари. Воды хватает каждому, ибо еще никто из предшественников не достиг дна.
Алесь КРАСАВИН.
Фотоиллюстрация: Ален Лебуаль.
* Находится в лесу между Бобруйском и Осиповичами. Родник превращен в колодец, колодец находится внутри каплички (часовни), в 20 метрах расположена православная церковь, вновь отстроенная в начале 90-ых прошлого века (дореволюционная сгорела в 30-ые).
Вообще на территории Восточной Европы более десяти родников имеют такое название и считаются целебными. Наиболее известна Проща в Крыму, причем там она почитается как святое место одновременно и христианами, и мусульманами.
Жизнь и смерть советской деревни
Покосившиеся заборы, почерневшие наличники, стекло с трещиной в окне, а за окном – беззубая старуха угрюмо взирает на странника, одному Богу известно как занесенному сюда, в еще одно умирающее белорусское село. Каждый год несколько таких деревень окончательно списываются из государственных реестров, унося в вечность свою вековую историю.
Говорят, это кризис сельского хозяйства — и кивают при этом на экономические неурядицы в государстве. Будто бы вся проблема — финансы. Но за последние годы этих самых финансов в белорусское село было влито не меряно. А село — ну, никак не желает возрождаться. Почему?
Эти серые папки с подшитой в них документацией должны были пойти, в качестве макулатуры, на переработку… Случайно попали они мне в руки. Заинтересовали, так, что я решил украсть у общества несколько десятков рулонов туалетной бумаги, а вместо этого и предложить настоящую публикацию…
Руины синагоги
Руины синагоги на углу Бахарова и Чонгарской.
© Фото samos-l .