Старик хочет умереть в одиночестве.
Я умирал в сырой желтой земле. На корточках, касаясь лбом перекрещенных рук, не имея возможности шевельнуть даже пальцем. В панцире сырого тяжелого песка не было тяжело. Даже хрупкое тело мальчишки выдержит давление тонны сырого песка, когда голова прижимается к груди. Под двухметровой толщей грунта мне был приятен холод, разом обволокший меня. Земля оставила мне между грудью и ртом немного воздуха. Я вдыхал его, превращая постепенно в углекислый газ. Безумие приходит изнутри. Тяжесть приходит изнутри. Смирение приходит изнутри.
Страшно было только в начале. Это мать в слова вложила смысл. Ты же сделаешь их звуками собственной симфонии.
Никто и никогда не объяснит младенцу тайну его желания.
Когда умирает старик, в огне страданий и скорби сгорает дотла его душевный мусор, облагораживая инстинкты, чувства. Огонь умножает силы духа, воспарившего над измученным телом. Но младенец умирает не так. Он умирает во сне. В грудной клетке совсем не остается воздуха, легкие сжимаются, запекаются, становятся теплым, душистым хлебом.
Это было вино. Старуха смочила им мои губы, неистово проговаривая какие-то слова, понятные только ангелу. Эта бабушка раньше пугала меня. Она со своей кривой клюкой внушала ужас всем детишкам в деревне. Теперь у нее были глаза, обжигающие ласковым огнем, любовью. Я смотрел на старуху и хотел знать, почему она отделила себя от себя, почему вынула полный кувшин из кувшина, почему разбросала меня в разные стороны.
“Не ищи свою смерть, она улетела”, – сказала она. Показала мне перышко, потом поднесла к губам и подула. Маленькое белое перышко закружилось надо мной.
Я закрыл глаза. Моя голова провалилась в мягкую сладкую подушку.
что-то такое.. !
не подобрать слов)
)))