Я довольно близко знакома с детскими домами и их воспитанниками. И знаю, что, какой бы ни была семья – полной или неполной, обеспеченной или не очень, – все равно ребенку лучше в ней, чем в детском доме. Хотя в детдоме он всегда накормлен и одет. Но вырастает он в вакууме, где все падает с неба.
Он не знает цены деньгам, не умеет заботиться ни о себе, ни о близких, ни об окружающих. Ему из жалости поставят в школе тройки, из жалости выполнят почти любое его желание, и он умело пользуется этим. Он не понимает, что взять чужое – это воровство: у него ведь нет ничего личного, в детдоме все общее. Курить с малых лет и прикладываться к бутылке, где-то удачно стянутой, – это ж просто хаханьки, все детдомовцы из поколения в поколение так увеселяют себя – что ж тут плохого?..
И проходят потом почти все мальчишки, вышедшие из детдома, тюремные университеты, а воспитанницы приобретают статус проституток или просто безотказных девочек. Немалый процент этих ребят уходят из жизни, не принявшей их в общество благополучных граждан, по собственному желанию. И редко кто умеет создать полноценную семью и быть счастливым.
Им очень трудно во взрослой жизни. Они никому не нужны, над ними нет ничьей защиты.
Были годы, когда к редакции дзержинской «Городской газеты» прибилась 17-летняя Женя. По окончании 9-го класса детдом направил ее в 49-е училище – приобретать профессию маляра-штукатура. Девушка часто бывала в редакции, рассказывала о себе и об училище. Однажды весной она сообщила, что уже несколько дней в общежитие наведывается некая Ася из Москвы, собирает детдомовских девчонок и предлагает им ехать в Москву – работать проститутками.
«Я сама была проституткой, – делилась она с девочками. – Заработала кучу баксов, а потом из своих же клиентов выбрала себе богатого мужа, теперь у меня семья, ребенок растет, купила квартиру в центре Москвы. Повезу вас бесплатно, жить будете в дорогих номерах или в шикарных квартирах, питаться из ресторанов, одеваться во что душа пожелает, да еще и расплачиваться с вами будут долларами. Тут вас используют за бутылку, а в Москве вы вот сколько получите», – и Ася раздавала девочкам листочки с таксой: оральный секс – 500 рублей, вокзальный – от 50 рублей, обычный – от 600 рублей и выше, элитный секс – от 200 долларов до бесконечности…
И недавние детдомовские воспитанницы, скучающие в своем ПТУ Алены, Насти да Танюши, до сей поры не видевшие ничего, кроме детдомовских стен, не своей одежды, столовской еды, понимавшие, что им и впереди ничего не светит, разве что тяжелая, вовсе не романтичная работа, легко соглашались: да, им просто выпала козырная карта – их приглашают в Москву на большие деньги! Ася назначила день, час и место, откуда она заберет девчонок, пожелавших стать москвичками, и доставит их в столицу.
«Да вы не бойтесь, я вас только на выходные свезу, посмотрите все сами, а кто захочет, вернется обратно, билет я куплю».
Вечером в пятницу, 26 мая, две девочки уехали с Асей на заработки. Одна успела отучиться четыре года – и ей оставалось три недели до получения диплома. Второй, первокурснице, едва исполнилось 16. Через несколько дней Ася приехала еще раз и привезла вместо девчонок письмо от них: «Здравствуй, Даша. Пишу тебе с Москвы с целью, что скоро увидимся. Здесь очень хорошо. Кира (16-летняя. – Прим. ред.) отъезжает за 100 долларов 2-3 раза в день, а я пока за 50. И с этого нам идет половина. Приезжай скорее, мы тебя очень ждем. Зови наших со второго и третьего курса. Вот и соберемся опять все детдомовские. Твои Кира и Нина, подруги».
Ася была еще красноречивее, чем на прошлой неделе. Опять девочкам были обещаны молочные реки с кисельными берегами и назначено место и время встречи с Асей для тех, кто пожелает отправиться с нею в Москву.
Дело прошлое, и мы не будем сейчас разбираться, как случилось, что чужая женщина собирала в общежитии училища кучу девчонок, проводила беседы, не единожды с ними встречалась, а руководство учебного заведения ничего об этом не знало. Как случилось, что исчезли, отсутствовали в общежитии и на занятиях целых шесть дней две воспитанницы, одна из которых несовершеннолетняя, и об их исчезновении не было заявлено в милицию, не было подано в розыск.
Редакция сообщила инспекторам по делам несовершеннолетних о месте и времени, откуда и когда Ася повезет очередных сирот. Но кроме журналистов никто к этому месту не пришел. Девочки уехали. И только когда в дело вмешались старший помощник прокурора города Дзержинска Г.И.Тенишева и начальник горотдела милиции В.А.Чумазин, о событии было сообщено по курсу следования автобуса, и уже во Владимирской области службы ГИБДД сняли девочек с маршрута и вернули в Дзержинск.
Почему поставщиков живого товара интересуют именно девочки-сироты, вышедшие из детдомов и интернатов? Потому, что они – НИЧЬИ. Их могут продавать для самых низменных утех, заражать СПИДом, увозить в рабство, использовать в качестве доноров органов. Их могут, наконец, истязать и убивать садисты и сатанисты – таких теперь тоже немало и в столице, и по всей матушке-Руси. Но, на что бы ни толкнули этих ничейных детей, их не будут искать – вот в чем дело. На это и расчет.
Уже давно никто не сомневается, что для семисот тысяч российских сирот, брошенных родителями или отнятых от родителей, лишенных прав (в Дзержинске таких 420), есть один-единственный путь вырасти полноценными членами общества – быть воспитанными в чужих семьях, в которых о них заботятся, любят их и уважают не до окончания 9-го класса и не до совершеннолетия, а всегда: сегодня, завтра, всю оставшуюся жизнь. Одно дело, когда приемная семья ведет подростка по жизни, контролирует его, готова помочь в проблемных ситуациях, ему есть на кого опереться по окончании 9-го класса и он сам и его окружение знают, что он не одинок, а значит, защищен. И совсем другое дело, когда в 15–16 лет подросток выкинут детдомом в эту непонятную для него взрослую жизнь, в которой он становится просто ничьим. Отдавать детей на воспитание, я убеждена, можно только надежным людям, которые никогда не вернут его в детдом, как возвращают неподошедшую покупку в магазин, в искренность которых ребенок поверит навсегда.
Наталия РОЖДЕСТВЕНСКАЯ.
Доброе утро! :)
Я не близко знакома с детскими домами и их воспитанниками. Я могу рассказать только одну историю.
Это выпускница, воспитанница детского дома № 5 (Минск, Одинцова, 4).
Я не запомнила, как зовут – у меня плохая память на имена. На фотографии она с сыном. Мы познакомились случайно на мероприятии, организованном для малышей этого ДД. В ДД она попала в возрасте 4-5 лет. Историю ее “попадания” тоже не знаю. Да, и какая разница. Важно, что сейчас она работает в своем ДД, который стал ей домом, с людьми, которые стали ей важными. Важно, что у нее есть семья – муж и сын. Пусть не все гладко и не всегда сладко. Но кто сказал, что все в жизни просто?
Я собственно к чему. Я к тому, что человек, который хочет всего и сразу, без приложения сил и усилий, без затрат, без труда, это не о людях с детством в ДД, это вообще о каких-то людях.
Семья для ребенка и взрослого – это хорошо. Но при одном условии. Эта семья должна быть хорошей.
“И знаю, что, какой бы ни была семья – полной или неполной, обеспеченной или не очень, – все равно ребенку лучше в ней, чем в детском доме. Хотя в детдоме он всегда накормлен и одет. Но вырастает он в вакууме, где все падает с неба” – не могу с этим согласиться в полной мере.
Спасибо тебе за статью!
Здравствуй, Танюша! История этой девушки – хороший пример. Действительно, Детский дом – это не вакуум, это и есть тот настоящий Дом, Семья для этих детишек. Жаль только, не все могут как эта девушка сохранить тесную связь со своими родными стенами. Наверное, единственная беда, которая подстерегает бывших детдомовцев – это одиночество. Потому и стремятся они даже после выпуска из детдома сохранять связь друг с дружкой.
Что же касается настоящей семьи – конечно, не все так просто. Не так просто человеку поменять родной дом, а детдом – это и есть для них родной дом, каким бы он ни был.
Есть разные формы отношений с такими детьми. Есть, например, практика брать ребенка на лето, на каникулы. Если сравнивать с обычным ребенком, который воспитывается в семье, так ведь у такого ребенка, кроме папы и мамы есть еще и бабушка, и тетя с дядей… То есть, можно представить такую ситуацию, что психологически детдомовец будет воспринимать такую принимающую семью не как настоящую семью (“настоящая семья” – для него будет продолжаться оставаться в детдоме), а как семью своих “родственников”.
В ДД №5 г.Минска есть практика отдыха детей в итальянских семьях. Они потом называют итальянок “мамами” и плачут примерно неделю по вечерам в подушку…
Я считаю, что это хорошее дело, брать детей на каникулы. Но надежду, если им понравится, и они захотят остаться, потом им очень трудно терять. И выходит, что это “плюс одна разрушенная надежда”.
Здравствуй, Саша! :)
Здравствуй)