Мы продолжаем серию публикаций к 100-летию со дня провозглашения Белорусской Советской Социалистической Республики, и сегодня наш рассказ об одном из первых руководителей Бобруйского уездного исполкома, наркоме внутренних дел БССР Прокофии Молоковиче.
Прокофий Молокович.
С БССР связана целая эпоха в истории нашего государства, эпоха национального и государственного возрождения белорусского народа, всех сфер жизни белорусского общества. За 100 лет своего существования республика прошла сложный и драматический путь своего развития. Трагически закончился путь многих из тех, кто стоял у истоков нашей государственности. Одним из таких людей был Прокофий Денисович Молокович, с именем которого связана не только история БССР, но и нашего района. Его жизнь была наполнена верой в светлые идеалы, однако в сентябре 1937 года его арестовали по обвинению в шпионаже и подрывной антисоветской деятельности и приговорили к высшей мере наказания.
Прокофий Молокович (в некоторых источниках указывается имя Прокоп, Прокопий) родился 20 июля 1895 года в деревне Зуборевичи (в то время это была территория Бобруйского уезда Минской губернии, ныне Глусский район).
О профессиональном пути будущего государственного деятеля известно, что он уже во время Первой мировой войны вел революционную работу среди солдат Особой и 2-й армии Юго-Западного фронта, был председателем полкового комитета. В 1917 году Прокофий Молокович вступает в РСДРП(б). А уже через год, в ранге командира партизанского отряда, он стал одним из организаторов борьбы против выступления Довбор-Мусницкого и немецких оккупантов в Бобруйском уезде. Читать далее «Гроза бандитизма из Бобруйского уезда»
1 января 2019 года исполняется 100 лет со дня провозглашения Белорусской Советской Социалистической Республики. С БССР связана целая эпоха в истории нашего государства, эпоха национального и государственного возрождения белорусского народа, всех сфер его жизни. За 100 лет своего существования республика прошла сложный и драматический путь своего развития, превратилась из отсталой аграрной окраины Российской империи в высокоразвитую индустриально-аграрную республику.
Процесс национально-государственного строительства проходил в Беларуси в сложных условиях. Несмотря на «Декларацию прав народов России», правительство РСФСР не шло дальше позиции «областничества» в решении национального вопроса. Эту позицию поддерживали и руководители Северо-Западного обкома РКП(б), облисполкома и СНК Западной области и фронта. Они считали Беларусь территориальной единицей РСФСР. Противоположную позицию по вопросу о национальной судьбе Беларуси отстаивал Белорусский национальный комиссариат (Белнацком), созданный в январе 1918 года при Народном комиссариате РСФСР по делам национальностей в Москве. Руководители Белнацкома А. Червяков и Д. Жилунович считали необходимым создание Белорусской Советской Социалистической Республики и установление тесных связей с РСФСР (на принципах автономии). Читать далее «Становление белорусской государственности»
Он родился в семье евреев-иммигрантов из Бердичева и был назван в честь своего крестного отца, Уильяма Джеймса, американского философа. Уильям Джеймс Сайдис — самый известный вундеркинд XX века. IQ мальчика достигало фантастических 250-300 баллов. Но во взрослой жизни Уильяма ждали огромные испытания. Почему так произошло, вы узнаете, прочитав эту статью.
Уильям Джеймс Сайдис — самый известный вундеркинд XX века.
Самый умный еврей в мире
Уильям Джеймс Сайдис (William James Sidis) родился 1 апреля 1898 года в Нью-Йорке. Родители с самого начала хотели «сделать» из своего сына гения, используя собственные методы обучения, и это им удалось: уже в возрасте 18 месяцев Уильям смог прочесть газету «Нью-Йорк Таймс». Читать далее «Жизнь и судьба Уильяма Сайдиса»
Фрагмент из книги Абрама Крацера «Прошлое в настоящем»
22 июня 1941 года в Бобруйске был теплый солнечный день. Таким и осталось для меня это время «до войны». С годами я все ясней ощущаю трагедию первых дней войны. Это и реальная возможность оказаться в плену у немцев, и тяжкая память о тех, кто не смог уйти из города и погиб. Читать далее «Бобруйск в первые дни войны»
1 января 1982 года вышел первый номер Бобруйской районной газеты «Трыбуна працы». Накануне юбилея мы открываем специальную рубрику, в которой вспомним вехи нашего издания, покажем, как год за годом, вместе со временем, менялось и наше издание, встретимся с людьми, которые стояли у истоков «районки». Перед вами — заметки по случаю 35-летия газеты «Трыбуна працы» одного из ее редакторов — Александра Удодова.
Как мы начинали бобруйскую «районку» выпускать
Решение приняли в ЦК, и название там придумали
Годом рождения «Трыбуны працы» стал не 1982-й, когда вышел ее первый номер, а 1981-й, когда ЦК КПБ принял решение, по «просьбе трудящихся», создать свою газету в Бобруйском районе. Ее «отпачковали» от объединенной газеты «Камуніст», сами же и название придумали. Возглавить новое издание поручили заместителю редактора «Камуніста» Сергею Васильевичу Кобле, автоматически был переведен в новую редакцию сельхозотдел в составе Александра Константиновича Казака и автора этих строк, назначив первого заместителем редактора, второго заведующим отделом писем, ответственным секретарем стала журналист с большим стажем пенсионерка Анна Дмитриевна Лозовая. Читать далее «Как мы начинали бобруйскую «районку» выпускать»
«Вавилонская башня», 1-й вариант. 1564 год. Размер 60х75 см. Роттердам, музей Бойманса ван Бёнингена.
Питер Брейгель (Pieter Brueghel the Elder or Bruegel) был известным фламандским художником наиболее известным своими картинами с фламандскими ландшафтами и сценами из жизни крестьян. Он родился в 1525 (точная дата неизвестна) году, предположительно в городе Бреда (нидерландская провинция). Ушёл из жизни в 1569 году в Брюсселе. Большое влияние на всё искусство Питера Брейгеля старшего оказал Иероним Босх. В 1559 году он убрал из своей фамилии букву h и стал подписывать свои картины под именем Bruegel.
Легенда о башне словно притягивала художника: он посвятил ей три работы. Самая ранняя из них не сохранилась. В основу картины положен сюжет из Первой книги Моисея о строительстве Вавилонской башни, которая была замыслена людьми, чтобы достичь своей вершиной неба: «Построим себе город и башню высотою до небес». Чтобы усмирить их гордыню, Бог смешал их языки, так что они больше не могли понимать друг друга и рассеял их по всей земле, таким образом строительство не было завершено.
«Вавилонская башня», 2-ой вариант. 1564 год. Размер 114 х 155 см. Вена, Музей истории искусств.
Брейгель, в отличие от своих предшественников, изображавших башню прямоугольной, делает грандиозную ступенчатую постройку круглой, подчеркивает мотив арок. Однако отнюдь не сходство брейгелевской башни с Колизеем поражает зрителя прежде всего. Друг художника, географ Абрахам Ортелиус, сказал о Брейгеле:
«он написал много такого, о чем считалось, что это невозможно передать». Слова Ортелиуса можно в полной мере отнести к картине из Роттердама: художник изобразил не просто высокую мощную башню – ее масштаб запределен, несопоставим с человеческим, он превосходит все мыслимые мерки. Башня «главою до небес» возносится выше облаков и в сравнении с окружающим пейзажем – городом, гаванью, холмами – представляется какой-то кощунственно огромной. Она попирает своими объемами соразмерность земного уклада, нарушает божественную гармонию. Но нет гармонии и в самой башне.
Похоже, что строители говорили друг с другом на разных языках уже с самого начала работы: иначе почему они возводили арки и окна над ними кто во что горазд? Даже в нижних ярусах соседние ячейки отличаются друг от друга, и чем выше башня, тем заметнее разнобой. А на заоблачной вершине царит полный хаос.
«Строительство вавилонской башни». Копия утраченного оригинала. Картина была написана после 1563 года. Размер 49 х 66 см. Сиена, Национальная пинакотека.
В трактовке Брейгеля, Господне наказание — смешение языков — настигло людей не в одночасье; непонимание с самого начала было присуще строителям, но все же не мешало работе, пока его степень не достигла какого-то критического предела. Вавилонская башня на этой картине Брейгеля никогда не будет завершена. При взгляде на нее вспоминается выразительное слово из религиозно-философских трактатов: богооставленность.
Еще копошатся тут и там муравьишки-люди, еще пристают в гавани корабли, но ощущение бессмысленности всего начинания, обреченности усилий человеческих не покидает зрителя. От башни веет заброшенностью, от картины – безнадежностью: гордый замысел людей вознестись до небес не угоден Богу.
Он вернулся в наш город живым и невредимым, в новом офицерском костюме тонкого английского сукна, и на кителе было столько орденов и медалей, что они не умещались на узкой груди и бронзовые кружочки наезжали один на другой. Сразу замечу, что все свои награды он тут же снял и больше их на нем никто не видел. Поступил он так из скромности, и мне он потом говорил, что наградами нечего гордиться и козырять ими. Он остался жив, а другие погибли, и его ордена могут только расстраивать вдов.
Бобруйск возник в эпоху Киевской Руси у слияния рек Березины и Бобруйки, в письменных источниках упоминается с середины XIV в. Сначала был центром волости, с 1566 года — центр крупного староства в Речицком повете, владение великих князей литовских. В первой половине XVII века была проведена «волочная номера» староства, в результате которой произведена инвентаризация городской застройки
В публикации указаны меры площади, употреблявшиеся на белорусской территории в XV — XVIII вв.: Морг = 3 кв. шнурам = 300 кв. прутам = 0,71 га.
«Подымный» реестр 1638 года показывает, что город занимал площадь 9,5 морга (6.75 га), был обведен валом и деревянным острогом, длина вдоль Березины — 26 шнуров (1266,2 м), в поперечном направлении — 11 шнуров (535,7 м).
Тихон Абрамов. Вид на Бобруйск до постройки крепости (около 1790 года).
Картина бобруйского художника Тихона Абрамова передает, каким был наш город в составе Великого Княжества Литовского до Третьего раздела Речи Посполитой (1795 год) и начала строительства крепости
В состав городской территории входили торговая площадь, 15 улиц (Подольная. Кабаковская, Ильинская, Козырина. Слуцкая, Поповская, Борожеиинова. Пусчина, Свислочекая, Скабина. Михна Никоновича, Кулешова, Копыльничова, Киселевская, Прудовая) и два переулка (Киселевский и Безносовский).
Улицы Подольная, Слуцкая, Свислочская и Прудовая являлись магистральными и заканчивались брамами в линии внешних городских укреплений. Самой большой и, вероятно, главной в городе была улица Подольная (ее также называли Поречной), которая шла от рынка вниз к Березине, к Подольной браме. На ней находился старый королевский двор.
Рынок площадью 0,25 морга (1775 м. кв.) имел продолговатую форму плана, размещался над Березиной.
У реки стояли костел Петра и Павла и церковь Святого Николая. Центр рыночной площади занимали 75 лавок, периферийные зоны — костельная богадельня (шпиталь), 13 мещанских дворов и огород. Участки дворов составляли от 1 до 6 прутов, средний размер плаца — 2,55 прута.
По улице Свислочской располагались дом Ордена иезуитов, плебания (дом священника) с гумнищем и огородом (60,5 пр.), королевский замковый сад (15 пр.), сад замкового писаря. Между улицами Прудовой и Киселевской, рядом с корчмой, стояла церковь Пречистой Богородицы, на улице Ильинской находилась церковь Ильи-Пророка, на улице Пусчина — «костельный дом», на улице Копыльничовой — замковый гостиный дом.
Всего в городе числился 371 мещанский двор с 398 домами. В некоторых случаях в состав двора входили два дома, принадлежавшие одной семье или «подсуседкам». В других случаях «подсуседки» делили дом на две части. Впрочем, таких случаев было немного, поэтому можно считать, что большинству дворов соответствовал один жилой дом. Это объясняется скученным характером застройки, малыми размерами дворов от 0,5 до 6,6 прутов (от 11,85 до 156,42 м. кв.). которые едва могли вместить один дом.
Наиболее просторная застройка отмечена в мест ных по характеру улицах Киселевской, Скабина и Поповской, где средняя площадь двора составляла соответственно 2,67; 2.66 и 2,64 прута. К ним по плотности приближалась застройка рынка (2.55 пр.), несколько меньшие участки отмечены на улицах Прудовой, Свислочской, Кулешова. Михна Никоновяча (2,25—2,15 пр.).
В среднем менее 2 прутов имели участки по улицам Слуцкой, Подольной, Копыльничовой, Бороженинова, Кабаковской, Козырина, Пусчина. Самые малые размеры дворов зафиксированы по улице Ильинской и переулку Безносовскому (в среднем около 1,3 пр.). В связи с этим интересно отметить, что рынок и магистральные улицы имели дворы больших размеров, чем многие периферийные улицы и переулки, в чем. вероятно, выражалась социальная дифференциация застройки.
На улице Подольной числилось 68 дворов. Остальные улицы были меньшими: от 9 до 38 дворов. Уличная планировка была компактной. Преобладали небольшие улицы, что было связано со стесненными условиями строительства в пределах городских укреплений. За исключением редких случаев, на городских плацах огородов не было.
Огородные участки окружали город вдоль оборонной стены, размещались на дорогах за брамами, в застенках, над «копанью», ставами и в других местах (286 участков). Имелись также «застенки польные морговые», сеножати, выгоны, 100 волок пахотной земли.
На реке Бобруйке работала двухколесная мукомольная водяная мельница.
На Березине существовала паромная переправа с корчмой. Строительство и поддержание этой переправы входило в повинности горожан, за что они перевозились через реку бесплатно.
Таким образом, Бобруйск является примером небольшого города со стесненной селитебной территорией, дифференцированной по социальному и функциональному признакам, с определенным влиянием на городскую структуру оборонных сооружений.
Бобруйский замок
В связи с тем что началo инвентаря не сохранилось, описание замка неполное. Он находился на берегу Березины, имел вал («перекоп») с деревянными стенами («штакетом дубовым вокруг обведен») и тремя башнями (одна брама, две —глухие). Общая площадь замка с внешними оборонительными сооружениями («с перекопом, штакетом и будованьем») составляла один морг (0,71 га), внутренняя площадь — 13,5 прута (320 м.кв).
Главный дом замка — двухэтажное сооружение под покрытием из пиленых досок-тартнц. В связи с отсутствием начала инвентаря о характере планировки первого этажа судить трудно, есть только сведения о том, что здесь были изба, камора и кухня. Вероятно, этот этаж имел хозяйственное назначение, использовался и как жилье прислуги.
На второй этаж с детинца вела открытая наружная двухмаршевая лестница под двускатной крышей. Она выходила на верхнюю галерею, откуда попадали в сени, где было окно в оловянной раме без открывающихся фрамуг, стояли два кирпичных дымохода от печей и каминов жилых комнат. Сени делили этаж на две половины. В правой находились большая столовая, комната и малая комнатка. В столовой — 6 окон в оловянных переплетах, зеленая кафельная печь, камин, лавы вдоль стен. Комната освещалась тремя окнами и не отапливалась. Комнатка служила каморкой для хранения мелких вещей. В противоположной части находились две избы, спальня и комната с туалетом, расположенные по анфиладному принципу. Лишь первая изба и спальня обогревались кафельными печами и каминами. Комната по своему виду напоминала камору или скарбницу — здесь вместо лав у стола стояли 5 больших сундуков. Из этого помещения внутренняя лестница спускалась на первый этаж.
Из хозяйственных построек в инвентаре названы 3 свирна, пивннца, 2 пекарни, тюрьма (все покрыты досками). Один свирн был двухэтажным (на подклете), два — одноэтажные на подрубах, сблокированные друг с другом. Внутри свирны имели засеки для хранения зерна. Пивница — большой каменный погреб, состоявший из двух нижних и одного верхнего помещений.
В большой пекарне размещались две «хлебные» печи. Малая пекарня (однокамерная курная хата) предназначалась для жилья замкового сторожа.
Cтарый королевский двор
Недалеко от замка, на берегу Березины, располагался «старый королевский двор» — резиденция управителя староства. Двор был обведен острогом, имел крытые драницами ворота.
В центре подворья стоял большой жилой дом на 7 подклетях (под одним из них размещался погреб-пивница).
На основной жилой этаж вела наружная двухмаршевая лестница, покрытая драницами. Наверху перед входом находилась галерея с лавами. Из нее попадали в просторные сени. В одном крыле дома находились большая столовая (4 окна в оловянных рамах, зеленая кафельная печь, камин, лавы вдоль стен), камора с каморкой, которая через малые сени соединялась с жилым блоком — избой и каморой.
Камора при столовой имела хозяйственное назначение и не отапливалась. В противоположной части дома находились три избы, большая и две малые каморы, сени.
Возле въездных ворот стоял второй жилой дом усложненной трехкамерной планировки. Одна из изб выделялась как парадная, имела 3 остекленных окна в оловянных переплетах и рамах.
Во второй избе окна были затянуты холстом. При этой избе и при сенях существовали каморы. Третий дом («домок») — двухкамерный, с избой и сенями. Рядом с жилыми домами находились варивня, пекарня’ и кухня.
Все постройки были покрыты дранью.
Перед двором, возле церковной богадельни, стояли сблокированные в одни корпус конюшня и обозня, имевшие общее покрытие из драниц. Внутри они соединялись широким проемом. С другой стороны двора, на берегу Березины, был обособлен броварный комплекс, включавший бровар, винницу и конюшню.
Пивной бровар имел три помещения: избу (замачивали ячмень на солод), озницу и производственное помещение с очагом и глиняным дымоходом, где варили пиво
Винница имела внутри 4 очага-горна с дымоходами, использовалась для приготовления водки. Двору принадлежала также двухколесная водяная мукомольная мельница на реке Бобруйке.
Публикация подготовлена по изданию:
Якимович Ю. А. Зодчество Белоруссии XVI — середины XVII в.: Справ. пособие,— Мн.: Навука i тэхнiка. 1991, — 368 с.: ил. ISBN 5-343 00466 0.
На основании исследования документальных источников (инвентари, подымные реестры городов и местечек, гравюры и др.) автор реконструирует многие уникальные здания и сооружения. ансамбли и комплексы XVI — середины XVII а., когда а белорусском зодчестве синтезировались стили готика, ренессанс и барокко. Книга иллюстрирована. Рассчитана на историков, архитекторов. искусствоведов. краеведов и всех, кто интересуется проблемами истории белорусской культуры.
