Скончалась гимнастка Елена Мухина

“Советский спорт”, 26 декабря 2006, №196-B (17 122)

Она не позволяла себя жалеть… После травмы, полученной перед Олимпиадой-80, гимнастка Елена Мухина боролась за жизнь 26 лет.

ПОМНИМ Читать далее «Скончалась гимнастка Елена Мухина»

Он был известен как «красный» мэр

30 октября на 58-м году жизни не стало Владимира Романовского, бывшего бобруйского мэра. Оп руководил городом с 1994-го по 2000-й. Вместе с ним Бобруйск вошел в новый век.
Читать далее «Он был известен как «красный» мэр»

Блокадный Ленинград

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Строки из писем, изъятых военной цензурой (из архивных документов управления ФСБ по С.-Петербургу и области):

“…Наш любимый Ленинград превратился в свалку грязи и покойников. Трамваи давно не ходят, света нет, топлива нет, вода замерзла, уборные не работают. Самое главное – мучает голод”.

“…Мы превратились в стаю голодных зверей. Идешь по улице, встречаешь людей, которые шатаются, как пьяные, падают и умирают. Мы уже привыкли к таким картинам и не обращаем внимания, потому что сегодня они умерли, а завтра я”.

“…Ленинград стал моргом, улицы стали проспектами мертвых. В каждом доме, в подвале – склад мертвецов. По улицам – вереницы покойников”.

А ТЕПЕРЬ СОБСТЕННО ФАКТЫ

10 июля 1941 года – создано Главное командование Северо-Западного направления, которое возглавил маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов.

21 июля – Ворошилов своей властью остановил идущие к Ленинграду эшелоны и приказал выгрузить главные силы 1-й танковой дивизии. Совместно с двумя мотострелковыми полками НКВД они должны были контратаковать и разгромить финнов. Решение было чудовищно по своей глупости – на весах войны Ленинград и Петрозаводск имели совершенно разный вес. Сталин, узнав о происшедшем, удостоил своего старого друга несколькими крепкими эпитетами.

11 сентября – Сталин снял Ворошилова и поставил на место командующего Ленинградским фронтом Жукова.

13 сентября – Жуков прилетел в Ленинград. Он начал с того, что направил в войска приказ №0046, в котором объявлял что любой, “оставивший без письменного приказа указанный ему для обороны рубеж, подлежит немедленному расстрелу”.

16 сентября – Гитлер снял с Ленинградского направления все ударные части и перекинул их под Москву.

Впереди была голодная зима…

С мамонтом по Социалке

Бобруйск, 2006 год.

— …Мы любим то, чего нам не хватает, — задумчиво произнес Федор Константинович Золотарев. В его студии «Дека», больше известной в народе как «Звукозапись», что на улице Социалистической, беседа наша была о временах, когда жизнь текла размеренно и спокойно.

В пресловутые «годы застоя», точнее — в 1978 году здесь, на Социалке, 79 была открыта студия звукозаписи, которой он заведует вот уже почти три десятка лет — это маленькая капля в истории, но мало осталось на Бобруйске таких старожилов. Читать далее «С мамонтом по Социалке»

Василь Быков. Долгая дорога домой. Глава 5

Василь Быков в Гродно.

Пришла весна, в Гродно зацвели каштаны. Я перебрался на другую квартиру — тоже плохонькую, но с водопроводом. Постоянной работы всё еще не имел. И вдруг встретил на улице заместителя главного редактора «Гродненской правды» Андрея Абрамовича Соловьева. Поговорили, и он, прощаясь, сказал, чтобы я зашел в редакцию. Я не стал медлить, зашел назавтра же, и через несколько дней уже работал на[179] прежнем своем месте, которое пришлось оставить семь лет назад. В секретариате. Ответственным секретарем был теперь Андрей Колос, тоже новый человек в редакции, недавно переехавший в Гродно из Волковыска. Тут же, в комнате секретариата, работал художник-ретушер Володя Фридрихсон его судьба забросила на Беларусь из Архангельска. Читать далее «Василь Быков. Долгая дорога домой. Глава 5»

Василь Быков. Долгая дорога домой. Глава 1

Василь Быков в детстве.

Родные мои места, по-видимому, не очень типичны для равнинного севера Беларуси: резко пересеченный рельеф, холмы и ложбины, овраги, болота и озера. Озер, пожалуй, даже излишек — посреди поля и лесных, круглых, овальных, с искривленной конфигурацией берегов, порой голых, а в большинстве заросших камышом. Ну и, конечно же, леса. Красных боров, правда, осталось мало: их вырубали — особенно после войны — на строительство, на дрова, на продажу. Поля почти повсюду тесные — лоскутки на пригорках, в низинах, часто изрезанные оврагами с олешником на склонах. На этих лоскутках возле леса, возле болота, по-над речками и озерами рассыпаны деревни — небольшие, с кривыми улицами, а то и без улиц, — от хаты к хате ведут тропинки. Не хутор и не село, но так, очевидно, сподручней было вести хозяйство, когда всё под рукой, вблизи хаты — и хлева, и амбар, и картофельные погреба, гумно с молотильным током, поветь и сарай для сена. Даже маленькая деревушка издали казалась большой застройкой. С течением времени строений оставалось всё меньше — горели, разрушались, переносились поближе к колхозным усадьбам, коровникам и конюшням. Меньше становилось и людей. Ныне в моих родных Бычках два десятка хат, половина из которых пустует. В остальных доживают свой век немощные пенсионеры. Читать далее «Василь Быков. Долгая дорога домой. Глава 1»

Василь Быков. Долгая дорога домой. Глава 2

Василь Быков. На боевых дорогах.

На станции Грязи началась переформировка. И тут оказалось, что по закону юноши 23-го года призываются, а 24-го — еще нет.

Всех нас, кто родился в 24-м, собрали вместе. Нужно сказать, что таких набралось немного, так как украинцы, не будь дураками, не захотели далеко уходить от родных мест, и[49] очень многие вернулись домой. Ну, а куда мог вернуться я? До Беларуси тысяча километров — не дойдешь. И я остался со своими одногодками. Из нас сформировали команду, каждому выдали по три буханки хлеба и прямо в чем мы были — в грязных изношенных ватниках и пилотках (хоть уже приближалась зима), отправили в тыл, приставив к нам каких-то подполковников, чтобы не разбежались. Читать далее «Василь Быков. Долгая дорога домой. Глава 2»