Перед нами подлинный личный документ разворачивающейся трагедии ХХI века, дневник событий, которые (это уже очевидно) будут иметь глобальные последствия для всего мира. А еще это история о любви, побеждающей любое зло и дарующей спасение. Со второй части текст публикуется под общим заголовком «Дневник беженки из Мариуполя».
Читайте первую часть:
Предисловие ко второй части:
Текст дневника публикуется без литературных правок и сокращений, лишь в пунктуацию были внесены некоторые исправления (заглавные буквы в именах собственных, недостающие знаки препинания, абзацы).
Очевидно, что записи этой части дневника велись автором в тяжелых условиях. Учитывая данное обстоятельство, нами были добавлены в выделенные квадратные скобки [ ] некоторые пропущенные слова, требуемые там по смыслу. Обращаем внимание, что данные уточнения не являются авторскими.
Имя и фамилия героини по-прежнему не указывается в целях безопасности, как ее самой, так и ее близких на оккупированной территории Украины и в России.
Все фото и видео в публикации принадлежат автору дневника. Остальные примечания смотрите внизу.
22 марта
Мы все еще в Новоазовске. Никто ничего не знает, нам ничего не говорят. Вчера сказали, что будет автобус на Таганрог, мы просидели весь день до 9 вечера в холле с вещами, никакого автобуса не было.
Сегодня обменяли в обменнике гривны на рубли. Очень жалею, что не обменяла свои сбережения здесь, надеялась на то, что смогу их обменять в России.
С утра сказали о том, что на Россию уже никого вывозить отсюда не будут, только в Донецк, а там тоже ДНР. И там тоже идут бои, там тоже бомбят. Мы сразу поняли, что туда ехать нельзя, нас там могут вообще оставить и в Россию не пустить. Оттуда же тоже в начале войны самих ДНРовцев эвакуировали в Россию, больше двухсот тысяч людей. А теперь всех нас, украинских беженцев, на их место в Донецк отправляют, в место, где тоже проходят боевые действия.
В итоге сегодня туда вывезли около 350 беженцев, потому что каждый день поступают их все больше и больше из Мариуполя, и, как я поняла, Россия уже не горит желанием ввозить всех туда, а как можно больше людей, менее разбирающихся, без родственников в России и без денег, отправлять на Донецк и оставлять в ДНР.
Тут конечно дыра как при СССР, никаких технологий, комендантский час, все старое, терминалы не работают у них уже восемь лет, попали будто в 90-е. Узнали, тут зарплата у поваров и техничек около 10 000 рублей, это где-то 3000 гривен, у нас в Украине минимальная зарплата в два раза больше. А цены на продукты почти такие же, может на 5-10 гривен дешевле, например тот же самый хлеб, только мясо в два раза дороже.
Короче, кто-то из наших познакомился с замом школы, очень хорошая женщина, и она пообещала помочь нам, чтобы выехать на Россию. Сказала, что должен быть автобус на Ростов, как раз туда где наши родственники, сын бабушки моей. Эта женщина записала нас в список, всю нашу банду с подвала 11 человек.
Мы подождали 03:00 и нам сказали, что автобусы не будет сегодня. В итоге мы тут уже третий день.
Эта замдиректора всем уже сказала, что мы ее родственники, в третий раз нас переселили в другой класс, мы туда сюда с вещами уже устали бегать. Будто специально маринуют и никак ничего не решается.
Женщина это уже как наш проводник, натаскала нам одеял и подушек, принесла из дома мат спортивный, чтобы хоть как-то нормально поспать, купила за свои деньги носки нам, которые мы не меняли уже месяц.
А спать тут это вообще жесть. Конечно, спокойнее без обстрелов, но тут вообще мы две ночи спали на своих куртках без подушек и ничем было укрываться. Я в первую ночь спала вообще на трех твердых стульях деревянных, и то поспать почти не удалось, ноги гудели после такого пути ужасно, невозможно было отдохнуть, я может часа два всего поспала, все остальное время ходила, сидела. Вторую ночь поспала на час больше.
Болят ужасно все кости, тяжело ходить, костяшки бедренные больше всего, синяки, и жесткая крепатура по всему телу. Главное конечно, что мы живы, а дальше уже как-то выживем. Но как теперь выбраться из ДНР, тоже тот еще квест, постоянно все меняется, ничего конкретного нет, ничего не понятно.
Вчера плакала, разговаривала с К. часа четыре, пыталась убедить его ехать со мной хоть куда-то, а потом забирать из Таганрога своих родных.
Сначала мы хотели ехать в Питер и жить там, мой К. уже даже согласился ехать со мной и строить семью там. А потом мама сказала, что не хочет оставаться в России, потому что здесь СССР какой-то начинается из-за войны и санкций, и мы запланировали ехать в другую страну.
Я жалею, что рассказала это ему, ведь ничего еще не ясно, где в конце концов мы будем и сможем ли вообще выехать из ДНР в Россию. И после этих слов К. передумал ехать со мной, мол, я лишний в вашей семье и не хочу никого напрягать, [сказал, что ему надо] двигаться [дальше] самому.
В общем плакала я от безысходности и неопределенности, потому что больше всего на свете я хочу быть с ним, строить семью свою и без него не будет мне счастья. Я боюсь, что мы можем и не встретиться.
Сегодня уже успокоилась, голова более-менее встала на место, и я понимаю, что мы все решим и разрулим и, в конце концов, всегда есть выбор. Как-то получится все, главное в это искренне верить. И я верю в то, что мы будем вместе, несмотря ни на что.
Квесты не заканчиваются. И. (парень 28 лет, сын соседки бабушкиной из подъезда, он держался все время с нами, помогал выбираться с Мариуполя) увидел каких-то двух женщин, которые орали и искали по всему коридору какого-то мужика, кто-то позвонил в школу и сказал, что школа заминирована. Ложная тревога. Другая тетка бегала по всем комнатам, искала свою сумку, [которую она оставила] там, в актовом зале, где приносят вещи, которые можно брать, потому что многие приехали, как и мы, без ничего.
Мы там нашли хоть вещи, переоделись, помыли голову в раковине под холодной водой, дали нам шампуни, щетки, почистили хоть зубы, также спустя месяц. Короче говоря мест в классах нет, некоторые со своими вещами поселились в [этом] секонд-хэнде.
А у нас комнате есть два деда. Кадры еще те, [как оказалось], это один из дедов, [а именно] дед И. пошел [в актовый зал] посмотреть вещи, увидел плед в сумке дорожной, его не смутило то, что там еще лежали другие вещи, он еще как раз говорил, что хотел такую сумку, короче захватил ее с этим пледом и уже обустроился в классе. А эта тетка подняла военных уже на уши, к нам в комнату забегала, а дед в соседней комнате. Короче, смеялись вместе.
Второй дед тоже кадр. Когда мы убегали от обстрелов, он сильно отстал и потерялся, уже думали, что его не увидим. Приехали в Новоазовск, а дед уже там. [Как оказалось], его с самого Ляпино военные лично на машине отвезли, дали матрас, подушку, накормили, уложили, как царя. Короче говоря, тоже ржали со всей этой ситуации. Старались не падать духом, несмотря на всю эту ситуацию, в которой мы оказались.
28 марта
Не было возможности и настроения писать и рассказывать. Слишком много событий произошло. Спустя неделю мы наконец в России. Теперь все по порядку.
Утром на четвертый день нас с Новоазовска привезли в Старобешево на регистрацию. Мы конечно офигели со всей этой ситуации, которая там происходила. Завезли в ДК какой-то в селе, а там полная неразбериха. С других населенных пунктов тоже привозят людей на эту фильтрацию и проверку.
Там находилось больше 1000 людей. Полная антисанитария. Люди спят где найдут место на полу, на сцене, в холле, на стульях в зале. Все ждут своей очереди минимум по трое суток.
Мы обустроились в оркестровой яме перед сценой, туда мало кто хотел спускаться. Спали на своих грязных вещах.
Тут по приезду я встретила свою двоюродную сестру с парнем и его семьей, они жили в своем доме на Волонтеровке в Мариуполе. К ним в дом ворвались ДНРовцы, когда они вышли с подвала на пару минут наверх, и насильно под дулом автоматов заставили их выходить и идти с ними. Они с перепугу даже ничего с собой не взяли, хотя бы то, что первой необходимости. Также остались без ничего. Но я рада, что они живы. В их дом попал снаряд.
Моя квартира тоже скорее всего сгорела.
Люди, которые были с нами с подвала, подсуетились и уехали на второй или третий день. Сказали, что они приехали не 23-го, а 22-го числа, и уехали. Там получается формировалось восемь списков, бывало и больше, по 30 человек, и так каждый день. Мы приехали 23-го числа, и нас записали в список первыми, потому что мы тоже подсуетились. Мама поговорила с женщиной, которая выходила на сцену и сформировала списки, объяснила ситуацию и та пообещала записать нас в первый список. Так и произошло.
Ночью 25-го числа нас повели в РУВД на регистрацию. В ДК был буфет, нам иногда давали чай.
В основном все, что привозили, было в мизерных количествах и выдавалось только детям. Водили в столовую в школу, там кормили чисто так, чтобы мы хотя бы не сдохли от голода.
Последний день нам дали гуманитарную помощь: детское питание, йогурты всякие, просроченные. Это был просто кошмар. А мне с 4 вечера было очень хуево от просроченной гуманитарки.
Была температура под 40, тело все ломило, тошнило ужасно, очень мучилась. Еще и с этими мучениями нужно было проходить эту регистрацию.
Сначала писали анкеты, вопросы были про ВСУ, есть ли знакомые и так далее, потом фоткались, брали все документы ксерокопировали, брали все отпечатки пальцев.
И в тот момент, когда мне брали отпечатки, у меня сильно закружилась голова, потемнело в глазах и стало тошнить, я выбежала к выходу и прям там выблевала все, что нам выдавали поесть.
В общем, это просто жесть, что происходило в эти дни, да и в принципе весь этот месяц. Сколько всего я переживаю каждый день…
После регистрации нам выдали маленькие бумажки с печатью, которые даже не пригодились на границе. Утром 26-го числа, в 8 утра сказали будет автобус, опять же, куда — никто не знает. Мы сидели с самого утра на улице возле ДК со всеми своими вещами. Интернет ловил только возле продуктового магазина через дорогу. И ходили туда сюда весь день. Туалет в ДК был закрыт, люди ходили на улицу в деревянный, обосранный, еле дышащий. Полная антисанитария, даже негде было помыть руки.
Из-за того, что все [мы] не мылись уже месяц, и [было] большое скопление людей, многие жаловались также на плохое состояние, тоже блевали. Папа и брат тоже на следующий день мучились.
В 4 вечера мы наконец сели в автобус до границы через Успеновку. До этого было три автобуса, люди вечно ломились как сумасшедшие, без очереди. Хотя раньше в ДК на сцене объявляли, что будет автобус, называли фамилии по списку тех, кто уже прошел фильтрацию, и они ехали.
Но суть в том, что людей туда привозят в два раза больше, чем увозят. Никто как я поняла, не ожидал такого большого потока беженцев из Мариуполя, И малое количество тех, кто занимается организацией всего этого, просто не справляются с таким большим потоком людей. Поэтому людям приходится жить в таких условиях и ждать своей очереди по трое четверо суток.
Мы еле попали в четвертый автобус в 4 вечера. Я устала от всего этого, мне уже хотелось выехать хоть куда-то, где я могу свободно перемещаться, где я могу покупаться и поспать на кровати. Мне тупо это надоело.
Довезли нас до границы, и началось опять. Нас в принципе быстро проверили, и наши вещи тоже. Я переживала за кота, что его без паспорта могут не пропустить. А в итоге из-за него даже ничего не сказали, будто переноска с котом это просто сумка с вещами.
Дальше мы ждали в помещении после проверки наших мужиков. Мы сидели на своих сумках, благо более-менее в тепле, там был кулер с водой и туалет.
Мы ждали папу 6 часов. Там каждые 40 минут проверяют примерно по семь человек. И все это очень очень долго тянется. А после этого уже в 11 вечера мы пошли до палаточного городка сразу за этим пунктом осмотра, таможней. Дул сильный ветер, я была очень зла и уставшая, глаза на мокром месте, настолько сильно я устала. Там нам хоть дали чай и печенье.
Записали фамилии, и посадили в автобус около 12 ночи. Было ужасно холодно, шел дождь, был ужасный ветер, у меня ведь даже куртки не осталось. Ветровку тонкую нашла, когда в Новоазовский были и давали одежду как гуманитарную помощь.
Я в автобусе плакала, потому что ужасно устала от всей этой ситуации. Мы сидели там 8 часов, пока в 8:30 утра мы не поехали дальше с границы.
Привезли нас в девять с чем-то в Таганрог. Я так поняла, мы ждали утра, пока все загрузят автобусы и мы поедем колонной. Привезли нас на вокзал, там стоял поезд в Тольятти.
Администратор вокзала рассказал о том, что кому некуда ехать, мы вас повезем бесплатно, поезд оборудован едой для всех. Там в Тольятти каждому дадут жилье, оформят документы, дадут выплаты и устроить на работу.
Мы решили туда не ехать, а своим ходом в Ростов к родственникам по бабушке, к ее сыновьям, хотя бы на несколько дней, отмыться, выспаться, набраться сил.
Ко мне на вокзал приехал К, я так счастлива, что мы встретились. И теперь будем думать как дальше жить и устраиваться здесь в России. Нам всем выдали российские карточки сотовой связи, Мегафон. На неделю бесплатно интернет, минуты.
Кокос бедный двое суток сидел в переноске, я немного его кормила остатками корма, уже на вокзале в Таганроге утром начал сильно орать, я поняла, что он хочет в туалет. Мы с мамой нашли возле вокзала зоомагазин, купили ему наполнитель, и я прям внутри вокзала ему сделала лоток, достала с переноски, посадила в лоток и он как послушный кот сразу туда сходил по большому. А потом как начал гасанить по всему вокзалу, я его все время начиная с подвала держу на поводке как собачку, он же дурной, может забежать куда-то и потеряться, все-таки каждый день видит глазами новую территорию. Поэтому так я держала его более-менее в безопасности, было сложно, ему вечно не нравилось, что на привези, что в переноске, но приходилось как-то выживать. И мы справились.
С Таганрога в Ростов за полтора часа приехали на электричке. Оттуда на автобусе через автовокзал с Ростова до Миллерово ехали 4 часа.
В автобусах Кокос вел себя почти все время спокойно, на улице возмущался, думаю из-за холода, а когда где-то ехали, спал спокойно в переноске своей.
В Миллерово, где-то в 8-9 вечера, нас на машине забрал сын бабушки и мы еще 4 часа ехали до села Вешенская. Поселились в доме у второго сына бабушки, он его только построил недавно.
Здесь, как у крестной моей мамы в Харькове, вокруг леса. В доме много места, у каждого своя кровать, полы с подогревом, горячая вода, ванна.
Я около часа ходила по дому, в своей шапке, и не могла поверить, что это все закончилось, и я наконец-то нахожусь в нормальных условиях. Мои ноги долго не могли привыкнуть к теплу, к теплому полу, кололи от того, что ледяные, мы-то жили в холоде на войне.
Я впервые за месяц покупалась и спала на кровати. Человек, который не проходил через все то, что пережили мы, никогда не поймет всего этого. Потому что сложно поверить во все это, сложно поверить в то, что в 21-м веке такое может произойти.
Я буду продолжать писать о том, как буду устраиваться.
Автор дневника еще не знает, что спустя всего несколько дней, вечером 2 апреля 2022 года, она покинет Россию вместе со своим парнем. Уже находясь за границей, девушка расскажет другие подробности о событиях, которые пережила в Мариуполе и во время своего побега из ада.
Дневник беженки из Мариуполя. Все части
ПРИМЕЧАНИЯ:
Новоазовск — город на берегу Азовского моря, в 40 км. от Мариуполя. С августа 2014 года находится под контролем самопровозглашенной «Донецкой Народной Республики» (ДНР).
Старобешево — поселок городского типа на юго-востоке Донецкой области, в 70 км. от Новоазовска. С 2014 года находится под контролем самопровозглашенной «Донецкой Народной Республики».
Таганрог — город в Ростовской области России, порт на берегу Таганрогского залива Азовского моря, в 60 км. от Новоазовска.
ДНРовцы — сепаратисты из так называемой «ДНР».