«В Ленинграде и Москве сейчас много развелось людей, которых хлебом не корми дай поговорить о дзен-буддизме, о Раме, о Кришне, о смысле прихода Боддисатвы с Юга. Как правило, чем больше эти люди говорят, тем меньше они в этом смыслят. Песня как раз и посвящается таким людям, хотя я далеко не против этих дел, они довольно интересны на самом деле».
Майк Науменко, 1983 год.
Алексей Рыбин, участник первого состава группы «Кино», в своей книге «Майк. Время рок-н-ролла» (2010 год) подробно останавливается на истории создания этой песни:
«Песня «Гуру из Бобруйска» — блатняк в духе Алеши Дмитриевича, песни которого Майк ставил выше большинства творений «русского рока» — произведение разовое. Я не помню, чтобы Майк шибко часто ее исполнял на концертах. По сути, это посвящение Юрию Морозову — замечательному человеку, ныне, к большому сожалению, покойному, одному из лучших звукорежиссеров нашей страны. Помимо всего прочего, Юра писал песни, хорошо пел и неплохо играл на гитаре, фортепиано, барабанах — он стремился овладевать максимально большим числом музыкальных инструментов, был из тех, кто стоят за «школу» в музыке, не любил пение мимо нот, считал, что рок-музыка — это большое искусство именно с точки зрения музыки. В общем, играя рок, он был полной противоположностью компании, в которой жил Майк, БГ, Цой, да и я, разумеется. Мы смотрели на музыку совершенно по-другому. А Майк и подавно. Он мог бы простить Морозову его музыкальное занудство, но Юра писал еще и тексты своих песен — и тексты эти буквально выводили Майка из себя.
«Отдал бы все на свете, чтобы умер на кресте не ты, а я, распятый за любовь твою. Возьми мою молитву. Ты же видишь, что я гибну, потому что я люблю тебя, люблю».
Это одна из лучших песен Морозова, он чудесно спета и написана совершенно искренне — Юра всегда верил в то, о чем пел, он был христианином (на момент знакомства Майка с его творчеством, правда, Морозов был где-то между йогой и Буддой — к христианству он пришел позже).
О религии и вере, как написано выше, Майк никогда не говорил, но, в силу того что был человеком умным — и очень умным, — убежденным атеистом быть просто не мог. Он не терпел прямых религиозных мотивов в рок-н-ролле, и когда кто-то начинал (да еще и достаточно косноязычно) петь об этом, Майк начинал беситься.
Самым большим раздражителем в песнях Морозова была для Майка, как мне кажется, их абсолютная искренность. Майк, по всей видимости, думал: «Ну как же так, ну что же ты за урод, о таких вещах, и так плохо…» На мой взгляд, излияние своих религиозных чувств в рок-н-ролле в такой прямой форме, как у Морозова, он считал просто пошлостью, а пошлости он не терпел совершенно».
Не случайно в песни и упоминание имени гитариста The Beatles Джорджа Харрисона. Близкий приятель Майка, художник группы «Зоопарк» Игорь Петровский вспоминает:
«Не помню, в каком году это было и о чем шла речь, но, желая продемонстрировать какие-то свои рассуждения ссылкой на авторитет, я произнес: «А, кстати, Джорж Харрисон сказал…» — и тут же услышал: «Вот сам Джорж Харрисон нам то же самое говорил». Цитировал Майка сам Майк. Всем стало смешно, как это бывало за много лет до того, когда, покурив травы, можно было долго смеяться, непонятно чему радуясь, глупо и счастливо. «Так что же все-таки говорил Джорж Харрисон?» — спросил Майк, когда хохот стал стихать. «А он сказал, — тут мне снова стало смешно, — он сказал: зачем вы меня спрашиваете о Битлз? Поймите, во всем мире не так уж много людей, никогда не слышавших Битлз, и один из этих людей — я».
Музыка на сайте Бобруйск гуру: