Избранная переписка двух писателей.
Часть вторая
[Минск — Планерское (Коктебель).] 8 авг<уста> 85 г.
Дорогие Вера и Саша,
Ну и как вам на берегу? Солнце светит, море колышется — ну, и хорошо. И у нас не хуже — стоит теплая и сухая погода. (Правда, еще только второй день.)
Альбом [1] передал, замену сделают. Но текст (по твоему, Саша, предложению) передали в ЦК, где он и застрял у Павлова. Так что можешь себе вообразить все другое.
А к нам опять посыпались итальянцы. Внепланово, неожиданно. Устраивал в гостиницу, в пятницу Ирина дает прием — на даче, конечно.
Посылаем вам страничку из «Знамени юности» [2] со статьей В. Бойко [3] «Смотрите — Климова [4], читайте — Адамовича»… <Статья: Бойко В. Читайте Адамовича // Знамя юности, 1985, 7 авг.>
Такова наша жизнь.
Обнимаем, счастья вам.
Ваши Быковы
1. Речь идет о фотоальбоме «Василь Быков», текст к нему написал А. Адамович.
2. Белорусская молодёжная газета.
3. Бойко Владимир Андреевич (1933—1996) — белорусский искусствовед, друг А. Адамовича.
4. Климов Элем Германович (1933—2003) — русский кинорежиссер, постановщик кинофильма «Иди и смотри».
[Минск — Нида.] 23.9.85 г.
Дорогие Василь, Ира!
Вы молодцы, что живете, как люди, не то что минчане — суетой, в суете. По утрам пытаюсь работать, а потом позвонят и долго приходишь в себя: кто сумасшедший — ты, он, они или все мы вместе?
Оказывается, я и почему-то Вера Полторан хотим ссадить Н. С. (нет, а на самом деле Ныл!) и посадить, кого бы ты думал? — Адамовича! И почему Вера Семеновна? Потом открылось, озарило: Н. С. сейчас в большой дружбе с Саченко (Буравкин сообщил), а тому надо на место Веры Семеновны водрузить своего племяша в отделе критики, вот он и вшептался в душу нашего Н. С., а он ходит и ные — скардзЁцца.
Отряхнешься и вроде бы живем дальше, но все равно начинаешь думать, как некто Быков: нет, это запрограммированно. Ничего нас не спасет! Кранты, баста!
Приезжайте — хоть душу отвести от их всех. А, может, и правда поедем вместе, если бы не с тобой, я отказался бы от стаднюковской миссии. Ну да еще неизвестно, что и кто возразит.
Привет от Веры, Наташи!
Живите и радуйтесь дальше.
[Минск — Железноводск.] 3 мая 1986 г.
Саша, дорогой дружище!
Только что у нас была Вера, угостила куличом и яйцами (к Пасхе), Ирина проводила ее, а я сел за это письмо. Мы тут, шутя, сочиняли тебе телеграмму в том смысле, чтобы ты берег себя, т<ак> к<ак> вполне возможно, что представляешь теперь единственный экз<емпляр> генофонда нации, который понадобится вскоре на родине. В общем, сейчас обстановка, кажется, нормализовалась (или около того), но дело в том, что в первые дни, которые выпали на выходные, никто радиоактивность не измерял, а именно тогда через всю Белоруссию на север прошел радиоактивный шлейф, в котором была наибольшая концентрация. Еще и в понедельник приборы оказались зашкаленными от 20—30-кратного превышения нормы. Два южных района Гомельщины эвакуируются.
Вот такие наши дела. Многие весьма огорчены, другие же не обращают внимания — пьют и гуляют, как и всегда на праздник. Относительно Вертинского[1] я разговаривал с АТК [2], он, в общем, благосклонно отнесся к Толе, Нил [3] тоже поддерживает его кандидатуру. Но на эту же должность [4] рвется и Борис [5], которого усиленно проталкивает Иван Петрович [6].Однако на днях, по-видимому, всё решится [7].
Погода у нас переменилась, стало холодно, хотя сухо (а надобен дождь, чтобы смыть всю эту пыльно-радиоактивную гадость). Очень не весело вообще…
На днях умер Степан Александрович [8] — от туберкулеза, принесенного с войны.
Нил переживает свои голоса. Все спрашивает: за что? [9]
Звонил Лазарь <Лазарев Л. И.>, спрашивал о съезде.
Саша, ты за нас не тревожься: мы во власти божией — иначе не скажешь. Пьем йод (4 капли на полстакана молока) и каберне, говорят, выводит. Но, говорят, водка выводит лучше, если бы она была. Водки нет! Даже на праздник…
Очень желаем тебе хорошей погоды и безоблачного настроения.
И — приезжай бодрым и здоровым.
Обнимаем.
Твой Василь и Ирина.
1. Вертинский А. И. См. письмо из Гродно в Планерское.
2. Кузьмин Александр Трифонович (1918—2003) — партийный и государственный деятель, участник Великой Отечественной войны, летчик, секретарь ЦК КПБ (1971—1986).
3. Гилевич Нил, в то время — первый секретарь Союза писателей БССР.
4. Главный редактор Белорусской энциклопедии.
5. Саченко Борис Петрович (1936—1995) — белорусский прозаик.
6. Шамякин И. П. См. письмо от 29.09.68.
7. Главным редактором Белорусской энциклопедии стал Саченко Б. П.
8. Александрович Степан Хусейнович (1921— 1986) —белорусский литературовед, писатель.
9. Имеются в виду результаты голосования на съезде Союза писателей БССР.
[Железноводск — Минск.] 7.5.86
Дорогие пострадавшие — Василек, Ирина и весь народ, теперь уже дважды хатынский! Или так: хатынский и плюс хиросимский. Одно кличет другое, так уж на небесах записано, что ли.
Шлю молитвы за вас всех, над кем прополз шлейф нашей высокочтимой науки, с отвращением вспоминается телефизиономия главного по этим делам академика (полгода назад вещал из телеящика) — конечно же, всякие там опасения за «мирный атом» — это у них там, а мы оптимисты и начхать. Рядом с бюрократом казенный оптимист — главный наш могильщик. Благодаря «патриотическому оптимизму» мы войну встретили в подштанниках. А теперь вот — Чернобыль. Интересно, будем достраивать свой — в 30 км от Минска? Или все-таки спохватимся? Хотя бы такой ценой.
А я, как нарочно, уехал от всех вас. И от Наташи с Верой. Что-то вроде дезертира. Не «генофонд», а дезертир!
Нет, мир спятил! Те вон руки от злорадства потирают, а мы рассказываем, как здорово показали себя пожарники и милиционеры. Можно представить (легко это сделать) как 60 разуничтоженная жизнь будет тенью, пеплом удаляться от планеты Земля, а звучать будут все те же тени-голоса: «Здорово мы их, растяп!» «Нет, как здорово пожарники!»…
Я должен ехать к ученым, в Москву. Интересно бы спросить высоколобых: отвечает или не отвечает ученый-физик, химик и т. п., если его опасную штучку доводит, реализует безответственно-пьяный (или с похмелья) «дядя Вася»? (Мелиораторов уже об этом спросили — машут руками, а мы при чем, если наше добро обращают во зло на последнем прогоне!) Думаю, что они в ответе. Думай про всю цепочку, а если не надежная, тогда подумай еще раз!
А ты говоришь, водки нема! Да я бы отдал нас всех на годик-два в руки Карпюка [1] и Дудочкина [2], <оба писателя были против алкоголя>, они бы осушили — да здравствует вот такая мелиорация!
Значит, не хотите сюда? Отпусти тогда Ирину с Верой и Наташей, раз сам к Тэтчер рвешься [3]. Пусть погуляют, пока можно, пока здесь чисто. Покажу Кавказ, хотя бы с севера.
Обнимаю и желаю, чтобы все это — на сухой лес!
Ваш Адамович.
1. См. письмо от 28.03.1965.
2. Дудочкин Петр Петрович (1915—2000) — русский прозаик.
3. В Великобританию.
[Москва — Минск.] 20.11.86 г.
Василь-дружище! Ирина! Подруга друга!
Приветствует вас заключенный палаты № 609! А заключили его за грехи заслуженно:
1. Не езди столько — на зависть вице-писателям!
2. А ездишь, так не работай на бегу (4 часа сидел ночью и писал доклад, а сбоку — ветерок-сквознячок).
3. И вообще, не забывайся!
А с другой стороны, как говорил тот цыган: а если не это все, так на шиша остальное?!
Ну, да ничего! Во всем надо находить и светлую грань. Вот побывала редактор из «Нового мира», а я уже вырос и увидел, что многое нужно добавить-убрать [1]. Вот и буду заниматься.
Каюта, слава Богу, у меня отдельная.
С высоты своих воспалений посылаю вам наказы:
1. Не хватать никаких новых хворостей (хватит нам и старых).
2. Трудиться за столом, не выезжать на места рождения друзей-писателей (ехать, так уж за экватор!).
3. Укреплять связь с землей (на даче).
4. Третий тост поднимать за болящих не дома.
Обнимаю! Ваш Адамович.
1. Имеется в виду повесть «Последняя пастораль».
[Минск — Москва.] 1.XII.86 г.
Дорогой наш боляще-разнесчастный Пневмоник!
А может, счастливый? П<отому> ч<то> больница — не самое худшее место в нашем мире, есть похуже. Но, тем не менее, ты не заслужил ее, тем более на столь продолжительный срок, хотя (по слухам) о тебе там печется вся столичная медицина и столичная общественность. Все-таки на воле много дел, ждущих тебя и твоего участия, да и минская общественность не может дотянуться до твоей обособленной палаты. Уже многие лица и организации (телевидение, политехнический) интересуются твоим возвращением, ждут тебя. Не говоря уже о твоих друзьях…
Вчера выступал по телевидению В. Карамазов [1], хвалил тебя за книги публицистики, хвалил в одном выступлении Нил. Ждет твоего приезда Матуковский [2], хочет что-то писать. А я маюсь с фильмом Пташука [3], который хотят кастрировать, а режиссер не дает. На днях просидели три часа у И. И. [4], едва он нас самих не кастрировал, но Миша [5] устоял. Не знаю, надолго ли хватит его упорства.
27 ноября большой группой ездили за Раков, открыли дом творчества на Ислочи. Кажется, получился неплохой дом, многие засядут, может, и напишут что-либо.
Присуждали республиканские премии: Кудравцу [6], Янищиц [7], Кулаковскому [8]. За спектакли двум театрам (за «Знак беды» и «Вечер»), была небольшая стычка с Нефедом [9] и Зайцевым [10], но в общем все обошлось демократично. Миша Тычина [11] в последнем «ЛЁме» упрекнул Брыля [12], и это все очень заметили. Ну и главная новость — Киреенко [13] подал заявление об уходе, и теперь идет борьба за портфель «Полымя». Основные претенденты И. Чигринов [14] и С. Законников [15]. Кажется, однако, пройдет первый. АТК [16] вернулся с Черного моря и ведет оседлую жизнь добропорядочного пенсионера.
Однажды звонил ему, и он передает тебе привет и пожелание поправиться. Приедешь — созвонимся, хочет повидаться. Я тут состряпал небольшую повестушку [17], еще никому не давал, жду тебя. Анатолий Константинович [18] уже генерал запаса, строит дачу.
Вот такие наши дела.
Ну, а московские ты знаешь лучше.
В личном плане — тоже не ахти, хожу на уколы. Что поделаешь — маролик. Т. е. маразматик, рамолик, пенсионер… Читаю всякую всячину — от «Правды» и «ЛитРоссии» до Паскаля. Иногда выезжаем на дачу — проехаться, пока сухая дорога.
Так — поправляйся. Но имей в виду, что после пневмонии нужно глубокое дыхание, невозможное в четырех стенах и требующее движения и пространства.
А может, Вера все-таки привезет тебя? Это было бы здорово! (Точнее — вот будет славно-то!..)
А пока мы с Ириной шлем тебе наши поклоны и два алых цветочка (и незабудочку).
Ждем тебя здоровым и бодрым, дружище!
Твой Василь.
1. Карамазов Виктор Филимонович (р. 1934) — белорусский прозаик, публицист, очеркист.
2. Матуковский Николай Егорович (1929—2001 ) — белорусский драматург, журналист.
3. «Знак беды».
4. Антонович Иван Иванович (р. 1937) — заведующий отдела культуры ЦК КПБ.
5. Пташук Михаил Николаевич (1943—2002)— белорусский кинорежиссер.
6. См. письмо от 18.12.1979.
7. Янищиц Евгения Иосифовна (1948—1988) — белорусская поэтесса.
8. Кулаковский Алексей Николаевич (1913—1986)— белорусский писатель.
9. Нефед Владимир Иванович (1916—1999) — белорусский драматург, театровед.
10.Зайцев Вячеслав Кондратович (1917 — 1992) — белорусский литературовед-славист, переводчик.
11.Тычина Михась (Михаил Александрович) (р. 1943) — белорусский критик, литературовед, прозаик, доктор филологических наук.
12.См. письмо от 29.09.1968.
13.См. письмо от 18.12.1979.
14.Чигринов Иван Гаврилович (1934—1996) — белорусский прозаик, драматург.
15.Законников Сергей Иванович (р. 1946) — белорусский поэт, переводчик, публицист. Был главным редактором журнала «Полымя» (1986—2002).
16.А. Кузьмин ушел из ЦК КПБ в августе 1986 года.
17.«В тумане».
18.Сульянов Анатолий Константинович (р. 1927) — белорусский прозаик, генерал авиации.
[Минск — Москва.] 14 июня 88
Дорогой путешественник,
с возвращением тебя на родину. Надеюсь, наездился, не скоро захочешь опять. Разве что в Минск, где тебя ждут не меньше, чем в Штатах.
Посылаю «ЛЁм». Мое выступление немного сокращено и немного поправлено [1].Притуплено. Пока что иначе у нас нельзя.
Так — до свидания и встречи.
Обнимаю — Василь
1. <Вступительное слово> // Пазьняк З., Шмыгалёв Ев. «Курапаты — дорога смерти» // ЛЁм. 1988.03.06.
Курапаты — лес под Минском, место расстрела жертв сталинских репрессий в довоенное время.
[Минск — Москва.] 21.07.89
Дорогой Саша!
У нас новость эпохальная: С. Павлов [1] оставил свое кресло и перешел ректором Минской ВПШ [2]. На его месте пока пусто. Есть и кое-какие другие смены — редакторов газет. На место Дельца [3]пошел Макалович [4].
Посылаю тебе новые вырезки. Хорошие, так себе и плюгавые. Как например Скобелева [5], который в последнее время стал главным крикуном против Н<ародного> Ф<ронта>. Но есть и хорошие люди. Читай, проникайся атмосферой родины.
И — будь здоров!
Вот, забыл. «Наш современник», кажется, уже обезумел совсем. № 6 — ужас! Взялись уничтожать Гранина [6]. И тебя там вспоминают. Вот подлецы!..
Удачи тебе, хорошего настроения.
Обнимаем
Василь и Ирина
1. См. письмо от 15.08.1983
2. Высшей партийной школы.
3. Делец Михаил Иванович — председатель Государственного Комитета БССР по делам издательств, полиграфии и книготорговли.
4. Макалович Иван Петрович (р. 1940) — белорусский журналист, писатель, в 1989—1990 гг. — глава Госкомитета БССР по печати.
5. Скобелев Эдуард Мартинович (р. 1935) — белорусский прозаик, драматург.
6. Гранин Даниил Александрович (р. 1919) — русский прозаик, соавтор А. Адамовича по «Блокадной книге».
[Москва — Минск.] 28.12.90 г.
Дорогой Василь!
Поскольку ты уехал, но и те, что не уехали, этого не услышали — дарю тебе в честь Нового года!
Он обещает быть генеральским.
Если это подошло бы «ЛЁМу» или еще кому — пожалуйста! [1]
С новым все равно годом, мы свое и жили-прожили, и делали-старались, не струхнуть бы под конец!
Обнимаю!
Адамович
1. Выступление А. Адамовича на ІV съезде народных депутатов СССР // Известия, 30.12.1990; Голод как цель исредство: Что я хотел сказать IV съезду народных депутатов СССР // Народная газета, 10.01.1991.
[ Москва — Минск.] 28.12. [1991]
Дорогой Василь!
Одно из моих страшных воспоминаний: блестят роскошно едой-питьем заставленные столы, гости в предвкушении толпятся, гудят, а он (сидим в сторонке, у окна) вдруг наклонился ко мне, сидящему рядом, сказал: «Мне плохо…», и совсем уже другое, не от мира сего лицо легло мне на колени. Я позвал людей, что случилось, что, помогите!.. Никто и ухом не повел. Тогда я выматерился на весь наполовину женский зал — услышали. Теперь он (т<о> е<сть> ты) как огурчик (и сколько еще сделал!) и да будет так еще много-много лет! В новом и во всех новых годах!
А я к тому это говорю, что через какие-то промежутки времени жизнь с нами поступает, как Хозяин стада: а выбракую я вот этого! Вот этого депутата А<дамовича>, который все равно делом своим основным занимается через пень-колоду. И многое тут играет случай. Вдруг отвлекли Хозяина на другое, и ты из поля его зрения исчез. И живем до следующей селекции. Зато лучше начинаем понимать: времени не теряй! Обещаю извлечь уроки!
А кстати, это [1] случилось у меня 21 декабря [2]. Помню, в шеховцовские [3] времена мне именно в этот день грозились расправой. Тоже повод для размышлений — в больнице, накануне Нового года.
Обнимаю Вас с Ириной. Надеюсь, еще поживем!
1. Инфаркт.
2. День рождения Сталина.
3. Шеховцов Иван Тимофеевич (р. 1926) — бывший харьковский прокурор, который в 1988 году подал иск на А. Адамовича и газету «Советская культура» в защиту Сталина. Судебный процесс он проиграл.
Дорогой Василь,
пани Ирина!
Чтобы хорошо работалось (много и быстро писалось), я убедился — нужно, чтобы «бренная плоть» отступала перед духом, а самый простой путь к этому — взять да и заболеть. Вот уже второй год я экспериментирую, и ничего, результат есть: то, что прежде за пять лет, теперь за пять месяцев.
Так что, если опять услышите, что Адамович заболел, понимайте так: Адамович, наконец, работает! А не бегает по тусовкам-митингам.
Думаю, что душа твоя была на конференции: КГБ — всегда с нами! Нет, все же нам посчастливилось больше всех предшественников наших — открыто бить по этой жопе (Ирине здесь не читать). Однако меня удивило, и я сказал об этом добрым людям, которые хотели бы, чтобы эта организация «реорганизовалась», «реформировалась». Уже все согласились: КПСС может быть только КПСС, «социализм» — таким, каким был и никаким иным. То же и КГБ. Какие реформы, какая перестройка? Невозможно это по определению. Все, заканчивается бумага.
Поздравляю пани Быкову с 8 марта!
Адамович
[Минск — Москва.] 20 апреля [1993]
Саша, дорогой наш человек!
Давно уже не виделись, давно не говорили. По телефону особенно не разбежишься, а почта теперь тоже не средство связи. Остается оказия; хорошо, что она остается еще и в образе твоей Наташи.
Как тебе, возможно, известно, мы живем все хуже и хуже. Во всех смыслах. Я уже не говорю о деньгах-ценах — исчезает надежда. От былого подъема мало осталось, вся жизнь круто поворачивает назад, в коммунистическое прошлое. И тут уже не хочу говорить о коммунистах (они как всегда — во всей своей коммунистической красе, они неизменны). Однако посмотри на славный Центр. У нас эти центристы как раз входят в политическую моду и что-то собираются определять, особенно завтра. Но посмотри, что на деле представляют все эти «партии согласия», сторонники стабильности, противники страшной гражданской войны на Беларуси. В лучшем случае это капитулянты перед коммунистами, а в худшем — те же коммунисты. Пазьняка [1] все обвиняют в излишнем радикализме, но я думаю, что в нашем сонном обществе не может быть излишнего радикализма; здесь вопрос стоит так: или радикализм, или капитуляция. А самый главный враг все тот же: хитрый, нахальный, властный коммунист. У нас он снова правит бал в ВС, СМ, КГБ, в местных советах. И на заводах, в ВПК, который уже оправился от недавнего испуга, в Академии наук. Недавно слушал по радио сессию ВС, где принималось решение о вхождении в коллективную безопасность. Стеной стали коммунисты и победили. Хотя что побеждать? Конечно, хлопцы из оппозиции бились, как львы, надрывали горла, выступали и от микрофонов, и с трибуны. Но — голосование! Оно все и решило. А спикер [2]? Диво дивное, а не спикер. Он против, но подпишет. Ибо заставят. Давно уже он заложник ком<мунистического> большинства… И всё потому, что хочет стать президентом. Но теперь уже видно, что напрасно…
Однако все будет зависеть от референдума 25 апреля.
Ну а в остальном… Заканчиваю переводить повесть, тяжелый труд. И неблагодарный. Потому что хорошо перевести с белорусского невозможно. А плохо — стыдно… На дачу еще не ездил — холодно, мокро и нет бензина. С начала года еще ни разу не заправился. Хотя пытался, стоял целыми днями в очереди. И — напрасно.
По телевизору смотрим И. Антоновича [3]. Уже выступает, будто и не было ни перестройки, ни путча. Жизнь все ухудшается, а политика не меняется. Коммунистическая в своей сущности. Есть мысль, что Беларусь будет в Европе тем, что КНДР [4] в Азии.
А в литературе заправляет Н. С. [5] Дает звания. Награждает. Финансирует. Публикует свои стихи и свои фотографии. Руководит, одним словом. Прежде руководить ему мешал все же ЦК. Теперь никто не мешает.
АТК [6] как-то звонил, спрашивал о тебе. Недавно его укусил Борис Саченко [7]. Как обычно. Этот кусает тех, кого недавно лизал. Зато занял место покойного Ткачева [8]. Так что линия Бровка — Саченко последовательно выстраивается.
Вот таковы (коротко) наши дела-заботы.
А ты поправляйся, крепни. Набирайся сил к лету. И не только для творчества. Но и для дружбы.
На этом — мы тебя обнимаем.
Василь и Ирина.
1. Пазьняк Зенон Станиславович (р. 1944) — белорусский общественный деятель, поэт, публицист, археолог. Депутат ВС Беларуси (1990 — 1995). В 1996 году вынужден был эмигрировать. Живет в Варшаве.
2. Шушкевич Станислав Станиславович (р. 1934) — белорусский физик, доктор физико-математических наук, в 1991 — 1994 гг. — Председатель Верховного Совета РБ.
3. Антонович Иван Иванович. См. письмо от 01. 12. 86. В 1990—1991 гг. — секретарь ЦК Компартии РСФСР; в 1993 — 1995 гг. — директор Белорусского института научно-технической информации и прогноза.
4. Корейская Народно-Демократическая Республика.
5. Гилевич Н. С., возглавлявший соответствующую комиссию Верховного Совета Беларуси.
7. Кузьмин А. Т. (см. письмо от 03.05.86).
8. См. письмо от 03.05.1987.
9. Ткачев Михаил Александрович (1942—1992) — белорусский историк, археолог, возглавлял издательство «Белорусская энциклопедия» имени П. Бровки.
[Москва — Минск.] 22.4.93
Дорогой Василь! Уважаемая пани Ирина! Спасибо за вести, хотя и невеселые. Что тут скажешь? А чего мы хотели?
Сбросить и отряхнутьсяот этой мерзости — это же десятилетий мало. 40 лет Моисей будет водить по осушенным белорусским болотам…
Ну, а я спасаюсь от своих хворей тем, что не вылезаю из-за стола. Без этого не знаю, как и держался бы на московских ветрах. Да и на минских тоже…
Пишу — итоговые разделы, на законченный роман-повесть не решаюсь [1]. Не знаю, что там, на небе, решено относительно меня.
Желаю тебе и пани Ирине советского оптимизма, все же не мы, а они потерпели исторический крах. Можно теперь и концы отдавать. Но давай еще продержимся.
Адамович
1. Раговор идет о последней повести А. Адамовича «Vixi» (Прожито).
Публикация и комментарии:
Наталья АДАМОВИЧ
Перевод с белорусского:
Олег ЖДАН