Аркадий Духин, певец, музыкант, автор песен, может служить показателем успеха в искусстве. Его имя стоит в одном ряду с такими знаменитостями, как Шломо Арци и Арик Айнштейн. Только он — «русский». Хотя мало кто из его израильских почитателей помнит об этом
Мне сказали, что Духин толстый, простой и без изысков. А он похудел на 27 килограммов. И собирается сбросить еще 20. Что еще добавить к его портрету? В двух мочках по серьге, и еще одна маленькая — в носу. Цветная рубаха под бежевым пиджаком. Колорит вроде израильский. Российское происхождение выдает только взгляд — совсем неместный.
Известный израильский музыкант, певец, композитор, создатель нашумевшей группы «Хаверим шель Наташа» (шли к успеху семь лет, продержались в одном составе еще 12), родом из Бобруйска. В Израиле — с 14 лет. Школу не посещал. Музыке не учился. Играет на фортепьяно, гитаре, бас-гитаре, барабанах. Пишет музыку и стихи — для себя, для известных израильских певцов, театра и кино (не раз признавался лучшим композитором и лучшим автором текста, обладатель израильского «Оскара» за музыку к фильмам). Открыл Израилю Владимира Высоцкого (в ивритском варианте) и заставил его полюбить (песню «Дурачина» с того знаменитого диска до сих пор крутят по радио, а все израильские таксисты убеждены, что и ее напи¬сал Духин).
По-русски говорит с заметным усилием, медленно подбирая слова, но читает только по-русски, а пишет на иврите — русскими буквами. Кстати, в его доме довольно приличная — для израильского музыканта — русская библиотека: Пушкин, Есенин, Маяковский, Евтушенко…
После того как в 1996-м группа «Хаверим шель Наташа» распалась, Духин куда-то пропал, впрочем, нет, какие-то его диски выходили. «Аркадий Духин и лимоны», например.
— Да никуда я не пропал. Израиль — такая маленькая страна, что здесь каждые полтора года кто-то пропадает, чтобы не надоедать публике, а заодно сделать очередной диск. Я работал над новым диском. Это первый диск, который я делал на компьютере (заодно освоил новую технику). Я пишу музыку для театра, кино, других певцов, выступаю с сольными концертами.
ДУХИН И ОГОРОД
Сегодня, когда Духин уже многие годы у всех на слуху и считается крутым музыкантом, довольно трудно представить себе, что когда-то, в Белоруссии, он возделывал вместе с мамой огород и помогал ей продавать овощи на рынке.
Был таким пай-мальчиком из хорошей семьи [папа-ювелир, мама-домохозяйка плюс два брата], хорошо учился в школе, слушался родителей. А когда оказался в Израиле, сходил в школу только один раз. И все.
— Подрался. Драку начал не я. Просто сидел на переменке, играл на пианино, кто-то из местных подошел, брызнул газом в глаза. Я ему врезал. Родителям сказал, что в школу больше не пойду. И не пошел.
САМОУЧКА
В музыке он самоучка. Нигде и никогда не учился, но классно играет на нескольких инструментах.
-Папа купил в Бобруйске пианино — «для красоты». Я сел, попробовал. У нас дома были хорошие пластинки, которые тогда было трудно достать, записи Высоцкого. И я слушал все это лет с семи.
НИКАКОЙ НАТАШИ НЕ БЫЛО И В ПОМИНЕ
Песни Духин начал писать в Израиле — сразу на иврите. После армии создал руппу. С названием — история интересная. Никакой Наташи и в помине не было.
— Я показал одному из местных несколько карточек из Союза, и вдруг у него возникла такая странная ассоциация — «Хаверим шель Наташа». Для звучности.
…Семь лет «Хаверим шель Наташа» пытались пробиться, пока не выпустили, наконец, первый диск — и сразу стали знаменитыми.
Почему разошлись? Надоело быть вместе — делиться с другими идеями и деньгами. Каждый хотел уже делать что-то свое. Духин, кстати, еще в ансамбле много чего делал паралельно. Например, записал диск Высоцкого.
ДУХИН И ВЫСОЦКИЙ
С Высоцким получилось так.
— У меня, конечно, было опасение, что это могут здесь не понять. С другой стороны, я подумал: если Высоцкого так любят в Союзе, почему не полюбят в Израиле? Диск сразу разошелся — 40 тысяч [всего у него вышло около десятка пластинок, продалось более полумиллиона — для Израиля это много. — Ш. Ш.).
…Как-то в Израиль приехал Театр на Таганке, и друзья Высоцкого, которым о Духине рассказали, пришли послушать Высоцкого в его исполнении. Сначала лица у них были кисловатые — ну, сделали парню одолжение. Какой еще такой Высоцкий на иврите? И вдруг — как прорвало. Кое-кто даже плакал.
— Я ведь не подражал Высоцкому — никаких хрипов. Просто пел его своим сердцем — так, как чувствовал. Видимо, они это поняли.
ПОСЛЕ «НАТАШИ»
После того как ансамбль «Хаверим шель Наташа» распался, Духин продолжал делать свои вещи, писал песни знаменитым израильским певцам, музыку для театра и кино. Многие музыканты, добившись успеха, стараются удержаться на его гребне и начинают повторять то же самое. Он, наоборот, все время пытался сделать что-то новое, не любил повторяться. Иногда, чтобы почувствовать это новое, был способен остановиться на год.
— Боюсь ли я потерять успех? Боюсь. Но вместе с тем понимаю, что успех можно потерять, только потеряв себя. Вот я и стараюсь себя не потерять. А это большая и трудная работа.
ДУХИН И УСПЕХ
Настоящий успех он ощутил, когда купил себе четыре года назад дом в Гиватаиме. То есть доказал себе, что действительно стал прилично зарабатывать музыкой. До этого где только не работал, чтобы «прокормиться», — сторожем, посудомойщиком, чернорабочим, учился у отца полировать кольца… Первый контракт «Хаверим шель Наташа» был таким кабальным, что самим им почти ничего не оставалось, и это длилось несколько лет
— Мои родители, пока не увидели меня по телевизору, не верили, что самоучка способен чего-то добиться в музыке.
Узнавать на улице его стали после первого диска.
— Поклонницы писали письма, звонили, мешали. Я на письма не отвечал — не умею этого делать. Теперь писем уже не пишут — знают, что я не отвечаю. Успех — это, конечно, приятно, но он для меня не самоцель. Я просто очень люблю заниматься музыкой. Когда был в армии, она спасала меня от депрессий.
В жизни я человек скорее грустный, чем веселый. Что-то от родителей досталось в наследство — они пережили войну. Когда отцу было девять лет, его потеряли родители и нашли только через четыре года — это, конечно, на нем сказалось. А у матери все братья и сестры погибли от голода. Родители нас по-своему любили. Им, наверное, казалось — они дают нам много, а детям ведь всегда хочется больше. Иногда я об этом думаю — наверное, мне все-таки в детстве любви не хватало. Но вот когда мы приехали в Израиль, отец — вдруг, на последние деньги — взял и купил мне гитару.
ДУХИН И ДРУЗЬЯ
— Среди моих близких друзей местных музыкантов нет по одной простой причине. Когда ты встречаешься с ними где-нибудь в кафе, сначала разговор идет о еде, потом об успехе-неуспехе, о том, сколько у кого людей было на концерте. И это подспудное соперничество мне неинтересно. Что же касается самых известных музыкантов — Шломо Арци, Дэвида Броза, Арика Айнштейна и других, то у меня с ними очень теплые отношения, мы не раз пересекались на концертах и разных тусовках. Для многих из этих певцов я писал песни, и еще я писал музыку для Аси Даяна, Амоса Гутмана — она звучала в их фильмах, для спектаклей Ханоха Левина, Рины Ерушалми… Самые близкие мои друзья — это люди, с которыми я «смотрю в одну сторону».
ДУХИН И ЛИЧНОЕ
Дом для него — не только материальное. Дом — это дом. Всю жизнь скитался по съемным квартирам. А когда завелись деньги, долго искал дом, который бы ему соответствовал. По духу, так сказать. Студию в своем доме не устраивал принципиально. Работа — это работа, а дом — это дом, он для того, чтобы в нем жить.
Ему 37 Последние пять лет живет с подругой по имени Сима — высокой худой шатенкой, с которой познакомился в тель- авивском кафе на Масарик. Кстати, в этом самом кафе висит «иконостас» Духина — все его диски и регалии. И это отнюдь не мания величия, скорее наоборот — в доме Духин ТАКОЕ никогда не повесит. Из скромности. Просто хозяин кафе — его друг и почитатель. Он и устроил здесь Духину прижизненный музей.
Духин довольно постоянен в сердечных привязанностях (несмотря на обилие обожающих его поклонниц). До Симы семь лет жил с подругой, разрыв с которой тяжело переживал. В память об этой грустной «лав стори» записал грустный диск — единственный, у которого нет названия.
ДУХИН И ИМИДЖ
На имидж он «положил». Никакой боевой раскраски, экстравагантных штанов, прыжков на сцене. Всегда оставался самим собой — немного застенчивым, полным, неуклюжим. Но именно поэтому — совершенно не похожим ни на кого.
— Я ничего не стараюсь делать специально, кроме как петь песни от всего сердца. Мои диски — очень личные, они списаны с моей жизни. Есть вещи, которые я в себе не люблю. Например, собственную полноту. Мне кажется, если я стану худым, это как раз и буду я настоящий, и музыка будет несколько иной. Например, я бы хотел писать танцевальную музыку, легко двигаться на сцене (на сцене я, кстати, чувствую себя лучше, чем в жизни, — свободнее). Все мои диски в основном спокойные, без крика. А вот первый был на сплошном крике. Наверное, мне хотелось что-то из себя вытащить, какие-то эмоции, я не знал как и потому все время кричал. Кстати, на концертах почему-то часто просят спеть именно те песни. А мне самому ближе лирические интонации. В юности мы все немного играем, примеряя на себя разные роли, а когда становимся взрослее — в этом уже нет нужды и ты можешь позволить себе быть самим собой. Это процесс нормального развития.
ДУХИН И ДРУГИЕ
— В других мне мешает излишняя самоуверенность. Мне ближе скромные, сомневающиеся люди. Я и сам из их числа, всегда недоволен результатом и в любой момент готов начать все с нуля. А к предательству отношусь так. Если тебя предали — сам виноват, значит, не разглядел в человеке чего-то такого в первые дни знакомства, и вот через год он тебя предал. И счет этот тебе предъявлять некому, кроме самого себя.
ДУХИН И ВОЙНА
Духин служил три года, полтора года был танкистом в Ливане. Хоронил друзей.
— Это так тяжело, что я задвинул все страшные картины куда-то в дальний угол памяти. Никогда не писал песен о той войне. Может, время еще не пришло ЭТО вытащить…
ДУХИН И РУССКИЕ
— Кем я себя ощущаю? С одной стороны, я с самого начала ушел от всего русского — у меня появились израильские друзья, я стал писать песни на иврите. С другой стороны, именно русская поэзия дает мне толчок, когда я пишу свои песни.
Я знаю все российские музыкальные группы, но их творчество меня мало трогает Разве что интересно, в какой технике сделана песня, как они продвигаются в музыке. Что же касается их текстов, то это и сравнивать нельзя с русской поэзией. Из всего российского мне ближе всего Высоцкий и диск Давида Тухманова «По волнам моей памяти».
К последней алие у меня смешанное чувство. С одной стороны, я очень этому рад. С другой — мне мешает ее стремление обособиться, противопоставить свою культуру израильской. Почему это не может уживаться вместе? Мне ведь ничто не мешает читать стихи на русском, а писать на иврите.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
— Когда у меня будут свои дети, я постараюсь дать им главное — побольше любви. Я постараюсь их понять и принять такими, какие они есть, не буду их переделывать, дам им свободу.
Смерти я не боюсь. Я боюсь плохой жизни.
VIVA SARAH PRESS, Jerusalem Post.
Перевод с английского
Музыкальная страница Аркадия Духина
Про рок: