У стен Церкви — Бобруйск гуру

7 марта 1977 года завершился земной путь Сергея Фуделя — замечательного подвижника и исповедника веры ХХ века. Он был одним из немногих, кто оставил духовное свидетельство о страшной эпохе советского безбожия в своих книгах.

С. И. Фудель в ссылке в Красноярском крае, 1946-1950 гг.

Сережа родился в семье священника из интеллигентов Иосифа Фуделя на заре нового столетия — 31 декабря 1900 года. Все бремя ХХ века, — с его бескомпромиссным духовным поиском, где сомнения доходят до богоборчества, а вера достигает совершенства святости через мученичество, — легло на плечи Сергея Фуделя.

Впервые его арестовали за контрреволюционные антисоветские взгляды и религиозную пропаганду в 1922 году. Тогда, в юности, в тюрьме и ссылке, ему повезло оказаться в обществе глубоко и искренне верующих людей — будущих исповедников и священномучеников.

Заключение в таком окружении, оставаясь несправедливым наказанием, вместе с тем стало для него настоящей духовной школой, где он заново открывал для себя Бога и Церковь. «До познания Бога человек доходит собственными слезами. Не то же ли самое в отношении Церкви?», — напишет Сергей Фудель впоследствии.

Весь дальнейший его путь был определен опытом общения с живыми святыми, не отрекшимися от веры во времена безбожной советской власти, — то есть с подлинной Церковью Христовой. Он и сам принадлежал Ей безраздельно.

Знающие Сергея Иосифовича рассказывают, что многочисленные испытания – аресты, лагеря, ссылки длинною в тридцать лет и четыре года на фронте — не сломили его натуры. Во всех обстоятельствах он держался с редким для тех бесчеловечных лет достоинством.

На свободе, где он окончательно оказался в 1951 году, его ждали скудость быта, болезни, разлука с детьми и друзьями. В последние десятилетия жизни Сергей Фудель особенно тяготился одиночеством и много писал — письма, воспоминания, заметки.

В 70-х годах его рукописи стали перепечатываться самиздатом и украдкой передаваться в церковной среде. Только через двадцать лет, в начале 90-х, их начали публиковать и тиражировать официально. Сергей Фудель до этого не дожил.

Писательства он не оставлял до последних дней. Тетрадь «Итог всего», написанная изменившимся подчерком слепнущего старика, начата им в 1977 году, за несколько месяцев до смерти.

Во время отпевания Сергея Иосифовича храм был полон. С отошедшим к Богу исповедником веры приехало проститься множество благодарных людей – родных, друзей, читателей.

В восемнадцать лет оптинский старец Нектарий пророчил неординарно духовно одаренному студенту философского факультета путь священства. И хотя Сергея Фуделя так и не рукоположили, он не закопал свой талант, а много послужил Богу терпением скорбей и данным ему писательским даром.

Книги его — не изящное плетение словес искушенного литератора и не изощренные умствования философа, а идущее от искренне верующего сердца свидетельство о Христе и Его Святой Церкви в ХХ веке. Оставленные им сочинения и письма обращены к каждому, кто способен прочесть и услышать.

Предлагаем вашему вниманию несколько цитат из наследия Сергея Фуделя, которые, надеемся, оживят интерес к его судьбе и труду:

♦ «Последние три года я жил в глухой тайге, но не чувствовал одиночества, а теперь оно захлестывает меня как осенний ливень. Трудно идти всегда одному, всегда практически ощущать пустыню. Спасает церковь. В 8 утра иногда (и часто) убегаем к будней обедне, когда в храме пустыня с горящими лампадками и полная достоверность Вечности. Там пьешь от источника и со страхом возвращаешься домой, со страхом, что по собственному бессилию не сохранишь полученное. Там же иногда узнаешь о страдании, которое безмерно больше нашего».

♦ «Чередование буден и праздников неизбежно, и в этом еще нет ничего удручающего. Это неизбежно на Земле.

Даже и колокола раньше были разные: одни для будничных служб, а другие – побольше — для праздничных. На праздники и трезвоны были особенные – торжествующие, как голубое небо на Пасху.

Не в этом чередовании опасность, а в том, что мы в будни не ждем праздника, что мы в будни забываем о празднике, что в будни мы не верим в праздник, что в будни мы изменяем празднику! Мы не умеем ждать, мы не умеем в терпении работать… Если же в этих наступивших буднях становится совсем уже скучно, мы тогда зажигаем «ложные огни» того или иного прожигания жизни… Вот терпение будней и есть наша верность любви, и это есть самое важное и самое трудное в жизни».

♦ «Истинная вера ищет креста… Искать креста — это, во всяком случае, значит не забывать о нем, иметь его всегда в сердце и не отталкивать его, когда он материализуется в скорбь или бремя».

♦ «Надо стараться никому не делать больно. Очень коротка наша жизнь, невероятно коротка, и как-то надо суметь ее прожить с теплом для других, уж если не с любовью, то с каким-то теплом для других. Людям и так уж больно, человек начинает плакать, как только он появляется на свет. Так вот страшно, если мы не уменьшаем, а увеличиваем этот плач».

♦ «Непрестанно добиваться опять того же на миг пришедшего и куда-то скрывшегося счастья, всегда его помнить, всегда ему верить, как величайшей реальности — вот в чем труд. Попробуй-ка всегда помнить!.. В этом и есть вера – хранить в себе невидимое как величайшую видимую реальность, блюсти в себе всегда какую-то чашу, чтобы она была готова принять божественное вино, которое в нее прольется тогда, когда ему будет угодно, – не по моим заслугам, а (по совсем иным законам духа) по любви Божией».

♦ «Существует только святая Церковь. Так утверждает слово Божие, и так ощущает верующее чутье.

Церковь существует в святых своих, ими наполняется, ими созидается и в них никогда не умирает, как таинственный и непорочный Богочеловеческий организм возлюбленных друзей Божиих.

В слове Божием много не только призывов к достижению святости, но и утверждений ее действительного бытия в Церкви. Все апостольские послания полны обращений к живым святым или от живых святых: «Приветствуют вас все святые, а наипаче из кесарева дома» (Флп. 4:24); «Находящимся в Ефесе святым и верным во Христе Иисусе» (Еф. 1:1).

Веками наше сознание привыкло воспринимать Церковь только как многокрасочный, пышный и великолепный обряд богослужения, которое так легко отстоять и после которого так легко снова войти в свои вековые дела, грехи и печали. Церковь воспринималась большинством причисленных к ней как золотая риза на чем‑то очень древнем и, очевидно, достойном уважения, но в то же время без этой ризы и непонятном, и холодном, и даже немыслимом. И нас очень устраивало, что наше причисление к Церкви так дешево нам духовно обходится.

Так было до начала новой эпохи в Церкви и истории, когда мы увидели иконы без риз. Из‑под золота и железа засияли древние краски, и церковному сердцу забрезжила заря первохристианства — «теплая заря покаяния», как говорится в одной молитве, заря подвига и благодати, веры и любви, узкого, и страшного, и вожделенного Христова пути.

Началась новая и, может быть, последняя эпоха церковной истории, которая все больше будет походить на первую.

И среди забытых нами слов первоначальной Церкви, как среди стертых веками монет с непонятными надписями, мы встретили и это слово — «святость» человека в Церкви. И мы уже потому должны обратиться к поискам его значения, что этого требует наша любовь к новой церковной эпохе: все первохристианское нам дороже всего и только через первохристианскую любовь мы поймем, что святость и человека, и Церкви есть их устремленность к Богу в покаянии и любви.

До познания Бога человек доходит собственными слезами. Не то же ли самое в отношении Церкви? В Церковь надо иметь такую же веру, как в Бога. Это означает, что свое отношение к Церкви мы должны направить в ту же сверхрассудочную, таинственную и духовно достовернейшую область благодати, в которой совершаются и наши отношения к Богу. Ведь и вера в Церковь есть вера именно в святую Церковь, в непостижимое чудо ее благодатного бытия».

♦ «За тысячелетия литературной истории слова действительно превратились в затертые монеты, т. е. обесценились от бесконечного и нетворческого, недобросовестного, лицемерного употребления…

Надо в себе самом полюбить и родить слово. Для этого, наверное, надо прежде всего замолчать и говорить как можно меньше всяких слов.

Слово должно обладать властью, и эта власть идет от внутреннего богатства человека».

Подготовила Юлия ЛОКТЕВА.

Одна из самых известных работ Сергея Фуделя «У стен Церкви» доступна в библиотеке Медиа-Глагол.

Верую на сайте Бобруйск гуру: