Все, что я говорю или делаю — вторичность

Все, что я говорю или делаю — вторичность. Моя жизнь — вторичность от вторичности. В этом нет никакого пессимизма. Это просто то, как все устроено. Кроме того, это распространяется не только на меня, но и на всех тоже.

Когда я представляю в мыслях нечто фантастическое, даже несуществующее по звучанию слово, что-то мне подсказывает: это уже было. Среди более чем миллиона существований ушедших и пришедших, сквозь которых проходило еще больше мыслей, наивно было бы думать, что ты творишь нечто уникальное, даже если оно не имеет смысла.

Каждый раз, даже отправляясь гулять с кем-то, несмотря на всю нашу разность и даже сложность отношений, я осознаю, что это просто повторение чего-то, что было когда-то. Как и мои эмоции, как и моя личность, как и моя внешность. Даже сейчас можно найти схожих, среди тех, кого я могу увидеть, а что уж говорить о целом мире во всем его прошлом и настоящем?

Сергей Шапочкин. «Домашняя консервация Памяти».

В какой-то мере это меня успокаивает. Значит, я не одна. Значит, нас много. Сколько бы не было непонимания с окружающими, ты понимаешь, что куча людей до тебя и с тобой разделяют все тоже, что есть у тебя. Пусть вы и не можете разделить это вместе. В конце концов, это понимание на самом деле ведь находится не в живом диалоге, а в твоей голове. Так что сам способ и неважен, если достигнут результат. Ты видишь и слышишь не глазами, а мозгом. Галлюцинации тому примером. Как и переживаешь взаимную любовь не потому, что тебе открылись чувства другого в словах, а потому, что ты считаешь, будто они тебе открылись. Ведь сколько таких ошибок было, когда человек надумал одно, в то время как с чужой стороны все не так. Но для него придуманное — это уже самая настоящая реальность

С другой стороны это обесценивает все происходящее. Хотя и в этом можно найти умиротворение. Если я — лишь комбинация былого, то нестрашно это потерять. Человек ведь больше всего дорожит тем, чего ни у кого нет. Он не боится потерять вилку или ложку, но вот подлинник какой-то картины — да. Опасается слиться с толпой, быть проглоченным и обнаружить свою индивидуальность растертой, ведь зачем дорожить собой, если ты так легко заменяем. Впрочем, это не только на себя распространяется, как можно понять.

Такое человек забавное существо — хочет найти свое место, но вместе с тем не желает быть один, потому что так легко быть побежденным, раздавленным и признанным сумасшедшим. Поэтому желает выделяться, но так, чтобы вместе с ним это разделял «круг избранных», некая стая.

В каком-то смысле меня удивляло желание творцов заклеймить свое творчество, как некую собственность, учитывая все вышесказанное. И вообще это способствует коммерции и некой корыстной выгоде в целом. А искусство, ставящее ее одним из своих столпов, как по мне, мертво. Что это за творчество, которое существует лишь для того, чтобы ублажать других и продаваться, а не просто ради самого себя?

Не могу не всунуть сюда концепцию «смерти автора». Такой-то постмодернизм. Как и весь этот текст. Еще и уместный. Когда человек пишет, он не создает ничего нового. Потому что все, что можно было создать, уже создали. Нам остается только смешивать это. Таким образом, когда я набираю эти слова, то лишь беру их из компиляции других в моей памяти. Итого я, как творец, ничего не значу. Значите только вы: те, кто интерпретирует его, всю эту кучу-малу из других источников. Автор умер, а роль читателя восстановлена в своих правах и поставлена над ним.

Кирилл ВОРОБЕЙ.


Читайте также:

Добавить комментарий